Вячеслав Иванов: «Свое брал на последних метрах дистанции»

Дмитрий ЕФАНОВ

01.12.2016

Современному поколению болельщиков трудно представить, что в советское время академическая гребля была сверхпопулярна, а чемпионов узнавали на улицах не меньше, чем футбольных или хоккейных звезд. Русская земля с завидным постоянством являла талантливых атлетов, но даже на их фоне выделяется фигура Вячеслава Иванова. Московский школьник впервые сел в лодку в четырнадцать и спустя всего четыре года стал олимпийским чемпионом, а впоследствии еще дважды повторил грандиозный успех.

История жизни выдающегося спортсмена нашла отражение на страницах автобиографической книги «Затяжной спурт». Накануне презентации издания Вячеслав Николаевич ответил на вопросы «Культуры». 

культура: «Затяжной спурт» — отдельное произведение или своеобразная вариация Вашей книги 1971-го года «Ветры олимпийских озер»?
Иванов: Своего рода продолжение. Есть определенные пересечения, но на 90 процентов «Затяжной спурт» — новая работа. 

культура: Как возникла идея спустя почти полвека опять взяться за перо?
Иванов: Не смог отказать коллегам, которые давно просили написать наглядное пособие по нашему виду спорта. Книга рассчитана на массового читателя, но в первую очередь будет полезна молодым спортсменам, и не только гребцам. Хотелось поделиться с подрастающим поколением секретами мастерства. К слову, многие тактические моменты заимствованы мной из легкой атлетики. Из бега на средние дистанции. Неоднократно критиковал современных тренеров, которые неверно выстраивают план на гонку. Ребята со старта гребут изо всех сил, а на финиш накатить не в состоянии. Поэтому на крупных соревнованиях порой в финалы не попадаем. Я же, напротив, свое брал на последних метрах. А чтобы побеждать, лидируя на протяжении всей дистанции, надо быть на голову выше конкурентов. 

культура: Последние неудачи отечественных гребцов связаны исключительно с тактическими просчетами или есть и другие причины?
Иванов: Таковых целый комплекс. Присутствуют пробелы в физической подготовке. Гребцы практически забросили зимой тренировки на лыжах. Из бассейна вообще не выбираются. Нельзя этого делать. В мое время все выходили на лыжню и бегали по 30–50 км. Сейчас же перегибают с тренажерами, от занятий на которых не получишь нужного эффекта. Набирают массу, но совсем не развивают скоростную выносливость. К тому же теряется эластичность мышц. Поэтому со старта рвут, а потом... Как говорится, сила есть — ума не надо. 

культура: Название книги соответствует Вашему стилю на дистанции, о котором ранее упомянули. Но Вас же еще отличала прямая посадка в лодке, хотя большинство предпочитают грести наклонившись вперед…
Иванов: Это чисто технический момент. О чем современные тренеры перестали задумываться. Лишь удивляются, как мне удавалось развивать темп 54–56 гребков в минуту. Отвечаю: за счет техники. Она в академической гребле имеет особое значение. К примеру, новозеландцы не скрывают, что учились по моей книге и многое в своей подготовке из нее почерпнули. У нас же договорились до того, что, дескать, как Иванов, грести нельзя, так может только он. Ну что тут скажешь…

культура: С момента выхода Вашей первой книги гребля сильно изменилась?
Иванов: Заметно улучшился инвентарь, а следом вверх поползли и результаты. Одно мое весло имело массу 2 кило 220 грамм, а современное весит всего 700 грамм. Чувствуете разницу! Пушинка. Мог бы плыть на полминуты быстрее. Это очень много. Если говорить о лодках, то теперь их штампуют из пластика, а раньше делали из дерева. Каждая ручной работы. Мне заказывали в Англии — стоимостью с хороший автомобиль. Она была полностью из красного дерева. В наши дни подобная «техника» стала достоянием музеев. 

культура: В юности Вы успешно занимались боксом, а в греблю перебрались в 14 лет. Спустя три года уже выступали за сборную СССР. В чем секрет столь резкого взлета?
Иванов: Помимо бокса отдавал немало времени и легкой атлетике, поэтому в греблю пришел уже физически развитым юношей. В первое время даже удавалось совмещать новый для меня вид спорта с поединками на ринге. Кстати, тренировался в «Спартаке» вместе с будущими знаменитыми чемпионами Борисом Лагутиным и Алексеем Киселевым. Последнего, к сожалению, с нами уже нет, а с Борей по-прежнему дружим. Он до сих пор с досадой говорит, что я зря бросил бокс. Отвечаю: тогда не выиграл бы три Олимпиады. 

культура: Ваше детство пришлось на суровое послевоенное время. Отец и старший брат не вернулись с фронта. Вы остались единственным кормильцем в семье, в 15 лет пошли на завод. Откуда брали силы, чтобы после ежедневной пахоты в цеху тренироваться с полной самоотдачей?
Иванов: Было такое. Тогда всем приходилось непросто. Помню, принес письмо на работу с просьбой отпустить меня на тридцать дней для подготовки к Олимпийским играм. Положил на стол начальству и со спокойной совестью уехал на сборы. Когда вернулся, мне объявили, что я уволен. Довод относительно подготовки к ответственным соревнованиям не возымел действия. Меня объявили злостным прогульщиком и выставили за ворота. Зато после победы в Мельбурне пришла поздравительная телеграмма и приглашение на родной завод. Не поехал. Был молодой, горячий. О чем впоследствии жалел. Обиделся на руководство серьезно, но ведь меня ребята ждали. Особенно токари, с которыми съел не один пуд соли. 

культура: Когда Вы оказались в сборной СССР, за нее уже выступал знаменитый Юрий Тюкалов, триумфатор Игр-52 в Хельсинки. Как старший товарищ отнесся к появлению молодого да раннего?
Иванов: У Юрия многому научился. Перенимал его технику. Он молодец, дал мне больше, чем любой из тренеров, которые поначалу на меня не рассчитывали. Одно время был полностью предоставлен сам себе. Ситуация изменилась лишь после того, как стал побеждать. Когда же в 54-м на первенстве среди юношей в Киеве наша «четверка» выступила неудачно, всех собак спустили на меня и выгнали из команды. Выбора не оставалось — пересел в «одиночку». И уже на следующий год выиграл юниорский чемпионат страны. Сразу же захотели забрать обратно в «четверку», но я отказался. Решил грести индивидуально. В этом же сезоне попал в главную сборную Союза после третьего места на взрослом национальном турнире. Спустя год оставил всех именитых соперников позади. В итоге на Играх в Мельбурне представлял страну, став олимпийским чемпионом в 18 лет. На тех же соревнованиях Юра победил в «двойке».

культура: Вы с Тюкаловым в 1962-м выступали в паре на матчевой встрече США — СССР. Нелегко тогда пришлось?
Иванов: В Филадельфии стояла чудовищная жара, и американцы хотели меня измотать. Они выставили в «одиночке» махину Кромвелла. На победу не рассчитывали, но думали побольше утомить, ведь мне предстояло стартовать в «двойке» через сорок минут после финиша. Местные просто обалдели, когда мы с Тюкаловым сделали их в парном заезде. Надо отдать должное болельщикам — проводили бурной овацией. 

культура: Как и сегодня, в 60-е отношения с США складывались весьма непросто. Ощущалось напряжение при контактах с западными коллегами?
Иванов: Среди атлетов ничего такого не было. Разве только во время известных событий в Венгрии и Чехословакии. А в остальном мы прекрасно общались, присутствовало взаимное уважение. Сейчас — то же самое. На днях пригласили в Литву. А ситуация, сложившаяся на Украине, абсолютно не мешает беседам со старыми знакомыми. Регулярно связываемся по скайпу, обмениваемся новостями, постоянно приглашают в гости. «Затяжной спурт» посылкой в самостийную нельзя отправить, так люди приезжают за книгой в Москву. Из Китая звонят, просят прислать за любые деньги. 

культура: Вас не коробит, когда отдельные личности пытаются использовать спорт в политических целях? Достаточно вспомнить многочисленные допинговые скандалы, которые коснулись и гребли.
Иванов: В советское время гребцы даже не думали использовать запрещенные препараты. Могу вспомнить лишь один случай. В 1960-м в Риме нам предлагали принять допинг. Я категорически отказался, как и большинство товарищей по команде. Исключение составила ленинградская «восьмерка». И настолько им стало плохо после того препарата, что они в финальный заезд не попали. Ребята были просто никакие. Допинг сыграл отрицательную роль, лишний раз подтвердив нашу правоту. Больше подобных историй на моем спортивном веку не случалось. Мы побеждали достойных соперников в честной борьбе.