Полет, который мы заслужили?

Марина АЛЕКСАНДРОВА

17.04.2019


«Высшее общество»

Великобритания, Франция, Германия, Польша, 2018

Режиссер Клер Дени

В ролях: Роберт Паттинсон, Жюльет Бинош, Андре Бенджамин, Миа Гот и другие

18+

В прокате с 11 апреля

Занятно, но в российский прокат «Высшее общество» вышло за день до очередной годовщины первого полета человека в космос. С 1961 года утекло много воды. За это время профессия космонавта из предела детских и подростковых мечтаний превратилась в нечто обыденное, а для некоторых и непонятно, зачем нужное. Причем среди этих непонимающих оказались даже академики из страны, первой отправившей человека в космос.

Нет, фантастику о космических путешествиях кое-где порой все еще пишут и снимают. Но все чаще космический полет — это только прием. Все инопланетяне с разного цвета кожей, с разным количеством ног, рук или щупалец, с такой или этакой нашлепкой на лбу — это все мы, люди-человеки. А потому некоторые и от такого маскарада отказываются и снимают просто — про голого человека в голом космосе. Который вовсе не космос со звездами, а некое совсем иное пространство, и полет — не полет, и корабль — не корабль...

То, что нам показывают в фильме Клер Дени, на корабль совершенно не похоже. Это просто ящик с несерьезно выглядящим намеком на дюзы. Он похож даже не на гроб, а на контейнер или лабораторный шкаф с образцами. Чем он, собственно, и является — тем и другим одновременно. А еще тюремным бараком — форма тоже для этого вполне подходящая. Его обитатели — сплошь преступники, смолоду обреченные на пожизненный срок. Пожизненное заключение на летящей в звездной беспредельности тюрьме по направлению к загадочному и пугающему жерлу черной дыры. Что-то это напоминает...

К сожалению или к счастью, все метафоры и иносказания разгадываются очень быстро, и дальше просто со знанием дела следишь за руками фокусника. А фокусы нам показывают и сказку-притчу не про космическое, а земное наше с вами житье-бытье рассказывают очень невеселые и недобрые. И очень знакомые. А для совсем недогадливых — сцена в поезде с разговором про Кали-югу. Хотя там, «на жарких холмах Ассама», откуда прибыл обеспокоенный профессор-индус, возникающий в сюжете ниоткуда и исчезающий в никуда, смотрят на мир далеко не столь пессимистично, как смотрели позднеантичные и раннехристианские гностики и их современные последователи. Мир хоть и считается преимущественно местом страданий и иллюзий, но многими поколениями мудрецов были наработаны пути и способы, как достойно жить «в сансаре» и как обретать от нее освобождение. Бунтарский ум европейца — не то. Для него если плохо, то очень плохо, если несовершенство — то зло, если страсть, то греховная, если наваждение, то непременно адское, из которого нужно выдираться любым способом и побыстрее. Живи быстро, умри молодым...

Христианство, решительно осудившее как ересь гностические учения о том, что мир сотворен не благим Богом, а злым демиургом, сумело укротить это разрушительное бунтарское жизнеотрицание. Но христианство в Европе со временем ослабло и утратило свой авторитет. Человек, оставшийся без милосердного Бога и при этом не лишенный духовных порывов, оказывается лицом к лицу и один на один со злобным князем мира сего, реальным или выдуманным — зависит от точки зрения. Природа с ее законами для него не творение Божие, а ловушка и орудие пытки, призванное мучить, калечить и обрывать крылья духа. Ну а главная ловушка — это, конечно, сексуальность и инстинкт размножения.

Монти, главный герой фильма, говорит в какой-то момент, что корабль буквально пропах половыми жидкостями. И они, действительно, чуть ли не льются потоком с экрана, вызывая почти непроходящую тошноту. Причем эротики в фильме нет, не говоря уж о любовном влечении. Есть болезненная пытка оголенными позывами тела. Эти позывы заставляют пленников корабля мучительно самоудовлетворяться разными способами. На корабле существует специальная кабинка для механизированного онанизма, ее использование одной из героинь, медиком-детоубийцей, властвующей над скопищем тел на борту, — одна из ключевых сцен фильма. Эротического в этой сцене не больше, чем в корчах ведьмы, посаженной инквизиторами на «кобылу». Ну а для кого-то кабинки оказывается мало, в звериной тоске он отваживается на насилие и гибнет — не за любовь, а всего лишь за волчий телесный голод. И труп двуногого волка выглядит ничуть не трогательнее и романтичнее, чем труп дохлой скотины. Нагое тело молодого насильника режиссер показывает красивым, словно у юного античного бога — и при этом отвратительным еще при жизни, словно ядовитый извивающийся червь. А через пару минут это просто падаль, туша, готовая для помещения в холодильник.

Про цель полета — неопределенные и туманные исследования черной дыры — на протяжении фильма вспоминают всего пару-тройку раз. Она совершенно заслонена бесконечными попытками маньячки в белом халате зачать в пробирке младенца. Что интересно, естественного любовного влечения между героями, которых осеменяют как скот, не возникает, разве что слабый намек на чувство мы мельком видим между Монти и невольной матерью его будущего ребенка. Но Монти единственный из всех сознательно избирает целибат — и именно он доживает до финала, и именно от пассивно, но решительно сопротивлявшейся осеменению героини, при помощи по-суккубьи украденной в бесчувствии у него спермы, и рождается вожделенное дитя. Что характерно — девочка, в чем можно углядеть символ Вечной Женственности, Софии. Доктор Дибс, как женственность свихнувшаяся и падшая, обезумевшая и зловещая мать-мачеха Природа, лишившаяся плодородия и обратившаяся в чудовище, и юная Ива, воплощение никем не растленной чистоты. Понятно, что все может закончиться не выполнением научного задания, а только уходом заживо в мир иной — через черную дыру как врата. Уходом из ада, где уютная оранжерея лишь притворяется Эдемом.

При всей жесткой телесной откровенности «Высшее общество» — не какое-то порно. Это, скорее, антипорно, способное надолго отбить охоту к сексуальной жизни. Его просмотр — сродни кодированию от интимных связей и деторождения. Воздействие мощное, потому что фильм снят мастерски. Своего рода гипнотический эффект достигается постоянными фрагментарными ретроспекциями и то растягивающимся, то резко сжимающимся временем, что создает ощущение томительного безвременья, из которого можно стремиться только в Вечность. Туда и уходят герои картины — один за другим, кто мучительно и трагически, кто мирно, как темнокожий мудрец Черни (Черный). Но счастливый билет на «правильный» уход, как и полагается в гностических системах, вытягивают единицы, точнее, всего лишь двое — новые Адам и Ева, взятая от его ребра, не знающие греха.

Можно было счесть все это лишь странными играми ума или иллюстрацией к жизнеотрицающим философским трактатам. Однако о растущей асексуальности европейцев, пришедшей на смену сексуальной революции, о росте чайлдфри-настроений уже всерьез говорят социологи. Пресыщение, не только сексуальное, — это закономерный итог восторжествовавшего гедонизма, отвергнувшего духовность, табу, мечту о чем-то большем, чем потребление, и при этом посюстороннем. О настоящих полетах в настоящий космос, в конце концов. И не черная ли дыра теперь маячит прямо по курсу? Как она выглядит, нам уже показали не в кино, а на фото.