Алексей КОЛЕНСКИЙ

18.01.2019

На экранах — ​«Черная полоса» Эрика Зонка, единственного французского режиссера, претендующего на звание проклятого поэта. После покорившего каннское жюри дебюта «Воображаемой жизни ангелов» 1998 года он снял лишь три малоуспешные ленты и шедевр, который предпочли не заметить на родине. Исповедующий любовь к традиционному «папиному» кино, предшествовавшему Новой волне, Зонка вывернул наизнанку старый-добрый полар, превратив его в сатирическую комедию, густо приправленную черным юмором.

Полицейский детектив Франсуа Висконти (Венсан Кассель) расследует дело о таинственном исчезновении подростка. Убитая горем мать не дает зацепок — ​по словам Соланж Арно (Сандрин Киберлэн), у Дани не было ни девушки, ни друзей, ни увлечений. Единственный известный родительнице знакомый мальчика — ​нелюдимый сосед, школьный учитель Янн Беллель (Ромен Дюрис) — ​активно включается в расследование и утверждает, что Дани мог просто сбежать из семьи, где «его никто не понимал». Висконти подозревает педагога в причастности к исчезновению ученика — ​других версий у него нет. При этом детектива куда больше волнует судьба собственного сына Дэни, связавшегося со сверстниками-наркоторговцами. Франсуа запирает отпрыска в околотке, пытается наехать на его подельников, но все усилия оказываются тщетны. Ни с того ни с сего следователь начинает подозревать Дэни, Дани и Янна в гомосексуализме. Сомнительная версия вдохновляет Висконти на ночные прогулки по облюбованному мужеложцами лесопарку близ дома Соланж.

Все эти причуды объясняются не профессиональным чутьем ищейки, а алкогольной деменцией: опустившийся неряха Висконти не расстается с бутылкой, ввязывается в скандалы и страдает раздвоением личности.

В частности, он путает безутешную мать пропавшего мальчика со своей бывшей женой и вступает с ней в сексуальную связь. Более того, страдающая аутизмом младшая дочь Соланж Мари (Лорена Телье) привечает Франсуа как давнего знакомца. В конце становится очевидно: дело тут не в пропавшем Дани, а поисках ответа на вопрос, кому и почему было выгодно исчезновение ребенка. Данный в финале ответ поразит любителей изощренных детективных загадок и сместит акцент в иную плоскость: кому выгодно, чтобы спивающийся Висконти запутался в расследовании?

Оригинальное заглавие картины Fleuve noir — ​«Черная река» — ​отсылает к образу Стикса и намекает на радикальный разрыв режиссера с положенным в основу ленты детективом израильтянина Дрора Мишани «Исчезнувшее досье». В оригинальном романе исчезновение тель-авивского подростка вел морально устойчивый сыщик с говорящим именем Авраам. Эрик Зонка поставил под сомнение вменяемость и даже имя своего следователя; вероятнее всего, Франсуа Висконти — ​насмешливое прозвище, данное опустившемуся полицейскому в честь культового кинорежиссера, воспевшего платоническую страсть. То же касается всех участников драмы — ​путающихся местами Дэни и Дани, мрачной, как туча, Соланж и Янна Беллеля — ​«Белокрылого Януса».

Последний выступает в амплуа «мнимого наставника», а на самом деле, провокатора, подбрасывающего послания, написанные им от лица Дани безутешной матери. Впрочем, как и положено в классическом поларе, криминальные и асоциальные наклонности демонстрируют здесь все мужские персонажи.

Наиболее архетипичен Висконти. По выражению фольклориста Елеазара Мелетинского, таков классический «сиротка»: «Некоторые черты этого персонажа — ​то, что он забывает свое имя, не моется, слишком пассивен или безумен, — ​достаточно значимы на уровне обряда и мифа. Незнание своего имени или отказ мыться манифестирует прохождение им инициации… Но в сказке фиксируется прежде всего социальное унижение героя; таковы бедные сироты, младшие сыновья, сыновья бедных вдов, падчерицы… Идеализация личности, униженной в своей среде, восходит к социальной интерпретации некоторых архаических порядков. Поясним сказанное: когда побеждает патриархат, минорат (перераспределение наследства в пользу младшего члена рода. — «Культура») уступает место майорату, что отражается в вышеупомянутых сказках о дележе наследства в пользу старшего брата. Лишенный наследства младший сын в качестве «компенсации» обычно получает духа-хранителя или других чудесных существ. Сказка как бы осуждает процесс упадка большой семьи, родового порядка. Сказка интерпретирует старшего сына как узурпатора коллективной собственности, а младшего — ​как ее хранителя».

В наше время — ​утверждает Зонка — ​речь идет о торжестве миноритарной модели общественного устройства над майоратом. Детектив и учитель выступают у него комичными воплощениями активного мужского начала, озабоченного поисками законного наследника — ​старшего ребенка Арно, но они забывают о младшем члене семьи — ​дурочке Мари. О ее интересах тут есть кому позаботиться, однако этой «сиротке» не светит встреча с волшебной феей, впрочем, как и Висконти.

Эрик Зонка фиксирует слом культурной традиции: согласно новым правилам, на символическое наследство и власть отныне претендуют не прекрасные принцы, иванушки-дурачки или золушки, а лишь маменькины сынки и дочки, которым можно оформить любой поведенческий сценарий задним числом. Сказки кончились. Милой Франции больше не нужны рыцари и честные простаки; такова цена утраты суверенитета.

Картина Зонка показалась чересчур радикальной и проект с первых шагов преследовали неудачи, в конечном счете сыгравшие за него. Покрутившись на съемочной площадке шесть дней без объяснения причин испарился Жерар Депардье. «Ничего страшного — ​иначе у нас получилось бы документальное кино», — ​отметил заменивший коллегу Венсан Кассель и сыграл гремучую смесь комиссара Коломбо, детектива Марло и сентиментального пьянчужки. Затем, наотрез отказавшись участвовать в рекламе картины, Сандрин Киберлэн обвинила режиссера во взаимном недопонимании и дистрибьюторы, назначив пресс-показ на день финального матча Чемпионата мира, тихо похоронили премьеру. Критики проморгали ленту, зато «Черную полосу» превознес до небес главный редактор журнала «Позитиф», авторитетный синефил Мишель Симан, разогревший интерес подлинных поклонников независимого кино.