«Экспресс»-анализ

Дарья ЕФРЕМОВА

07.11.2017


«Убийство в Восточном экспрессе»
Мальта, США, 2017

Режиссер: Кеннет Брана

В ролях: Джуди Денч, Мишель Пфайффер, Джонни Депп, Пенелопа Крус, Джош Гад, Уиллем Дефо, Дэйзи Ридли, Сергей Полунин

16+

В прокате с 9 ноября

Пятикратный номинант на «Оскар», известный экранизациями «Генриха V» и «Много шума из ничего», Кеннет Брана собрал ослепительно звездный состав, чтобы прочесть классический детектив как психологический триллер с оттенком шекспировской драмы.

Трансъевропейский состав Стамбул — ​Кале — ​Лондон покидает вальяжный берег Босфора, чтобы застрять в снегах где-то в окрестностях замка Дракулы. Торговцы хамсой, мальчишки, погонщики овец, крестьянки в шароварах с козами на привязи, щедро представленные в культовой версии Сидни Люмета, у Кеннета Браны отсутствуют. Как, впрочем, и разговоры о тяготах путешествия на переполненный желудок.

Люксовый ретроантураж с первых кадров, заостренные, без толики иронии типажи. Миссис Хаббард (Мишель Пфайффер), болтливая пожилая дама в литературном первоисточнике, здесь — ​фам фаталь в стиле Марлен Дитрих: локоны, прищур, осанка, коктейльное платье. Какая там глуповатая вдова — ​вдовствующая королева. Прожигая глазами лакированные панели ар-деко и, конечно, дымя сигарой, из купе выходит Рэтчетт (Джонни Депп). «Не навестите меня вечером? — ​светским тоном осведомляется он у дамы. — ​Я хорошо заплачу». Любая приличная женщина эпохи Агаты Кристи огрела бы нахала ридикюлем, а то и влепила пощечину. Но эта останавливается, выдерживает паузу. «Мое предложение кажется вам обидным?» — ​«Нисколько. Просто у таких, как вы, мужчин есть один недостаток». — «Какой?» — ​«Они говорят. А если бы молчали, могли бы взять любой трофей».

Не отступая от сюжетной канвы, Брана добавляет акценты, призванные адаптировать самую растиражированную историю королевы детектива для современного зрителя. Делать из сюжета о киднеппинге трагикомедию масок сегодня едва ли возможно, а в Англии первой половины XX века такой прием не вызывал особого протеста: недаром писательница подчеркивает, что речь идет не просто о какой-то паре с младенцем, а о людях уважаемых, знатных, достойных. Армстронги — ​представители высшей аристократии, отец малышки Дэйзи — ​полковник, герой, кавалер ордена Виктории, мать — ​ангел во плоти, помогавшая всем нуждающимся. Вот и гувернантка ей благодарна, и нянька, и кухарка…

Классический детектив почти всегда — ​социальная сатира. В ленте Люмета она строится на лицемерных дивертисментах. Играя несвойственные роли, благородные мстители выглядят растерянными чудаками, и Пуаро не отказывает себе в удовольствии рассмеяться им в лицо.

Драматическая актриса, звезда лондонской сцены, бабушка несчастной Дэйзи изображает недалекую щебетунью. По ошибке стучит в купе гангстера, а нарвавшись на грубость: «Зашли бы на двадцать лет раньше», ретируется, тряся перышками манто: «Двадцать лет назад мне было пятнадцать». Забавны и другие персонажи. Вечно чем-то перепуганная набожная миссионерка Грета Ольсон, периодически потрошащая собственную сумку в поисках медальона с образом Святого Христофора. Престарелая княгиня Драгомирова — ​великосветская мумия, облаченная в готический кружевной геннин. Даже суровый полковник Арбэтнот (у Люмета его играл Шон Коннери) и его подруга стенографистка Мэри, отвлекающие сыщика пикантными по тем временам подробностями бракоразводного дела.

Герои новой версии «Экспресса» принципиально иные. Над ними витает дух шекспировских драм и откровений на кушетке психоаналитика.

Полковник Арбэтнот — ​роль досталась чернокожему танцору Лесли Одому-младшему — ​военврач и психопат, убежденный, что состоит на службе добра. Княгиня Драгомирова (Джуди Денч) — ​деспотичная русская барыня, изводящая капризами фройляйн-компаньонку. Иностранная миссионерка, не шведка, а испанка Пилар (Пенелопа Крус) кажется религиозной фанатичкой времен охоты на ведьм — ​поджатые губы, красные от недосыпа глаза, признаки параноидального расстройства в речах. «Мы должны пасть, подобно Люциферу», — ​произносит утробным голосом, узнав, что поезд застрял в снегах. За гранью нормы граф Андрени (Сергей Полунин) и его супруга. Она опиумная наркоманка — ​заношенный желтый халат, под глазами синяки, он влюбленный венгерский танцор, хотя у Кристи числился по дипломатическому ведомству.

Надломленные и опустошенные пассажиры вершат коллективный самосуд над гангстером безо всякого аффекта, пытаясь избавиться от чувства вины. Поэтому и Пуаро не слишком озабочен дедукцией и поиском улик. Работая методом то ли Фрейда, то ли Порфирия Петровича из «Преступления и наказания», он без особого труда выводит «пациентов» на самообличительные признания. «Ваш Бог всегда отдыхает», — ​говорит он миссионерке Пилар, и суровая дева, похожая на настоятельницу монастыря капуцинок, «вспоминает», что выпила лишний бокал вина и проспала похищение — ​служила в доме Армстронгов нянькой. Надменная княгиня называет настоящие фамилии и имена, как в гипнотическом трансе. Она была крестной Дэйзи, но не уберегла невинное дитя, за что теперь и казнит себя.

Но самый отчаянный «вызов» традиции — ​образ Пуаро, сыгранный режиссером. Если прежде бельгиец прикидывался простаком, чтобы сбить с толку подозреваемых, то теперь за маской холеного европейского эксперта скрывается неврастеник. Подобно бунюэлевской Тристане, выбиравшей из двух одинаковых виноградин самую лакомую, он колеблется, размышляя, какое из яиц всмятку съесть на завтрак. Тяготится, что оказался невольным виновником смерти Рэтчетта, безуспешно пытавшегося нанять его телохранителем. В этом смысле поезд становится для следователя мышеловкой в лучших традициях нуара. Схематичные, будто неживые герои иногда предстают перед Пуаро отражением собственных темных субличностей. Он даже жалуется фотографии любимой девушки, которую всюду возит с собой.

Какой тут сыск? Да это профнепригодность! — ​отметили некоторые рецензенты, очевидно, припомнив сцену с осмотром тела доктором (настоящий Пуаро никогда бы не позволил одному из подозреваемых вмешиваться в расследование) и странные беседы с картонной Катрин. Однако найти оправдание «неуважительной» и искажающей ленте легко. Оно — ​в разнице менталитета сегодняшней аудитории и зрителей более чем сорокалетней давности. Не говоря уж о читателях 1930-х. Классический детектив — ​не только социальная сатира, но и христианское моралите. Преемница традиции XIX века, Диккенса и Честертона, Агата Кристи верила, что человек по своей природе благ, а зло должно быть разоблачено и, более того, само воздаст себе отмщение. Вторая половина XX века поставила этот тезис под сомнение, возведя во главу угла принцип психоанализа: в каждом есть темная и светлая стороны, только тьмы в себе мы чаще всего не замечаем. Поэтому «на кушетке» у Браны оказываются не только пациенты первого класса, но и сам Пуаро.