Алексей КОЛЕНСКИЙ

19.10.2017

На экранах — сложносочиненная мелодрама Бориса Хлебникова «Аритмия», оборачивающаяся то лирической трагикомедией, то производственной драмой.

Врач неотложки напивается на застолье у преуспевающего тестя. Олег (Александр Яценко) задирает хозяев и гостей, нарывается на скандал, о чем-то тоскует. Терпеливая супруга сглаживает углы, а ночью Катя (Ирина Горбачева) предлагает по-тихому развестись. Для начала — подыскать себе съемное жилье.

Доктор перебирается с матрасом на кухню однушки, регулярно закладывает за воротник и не спешит очистить жилплощадь. Верит: рано или поздно любимая оттает, все рассосется. Между тем на работе этот «лишний человек» ставит безошибочные диагнозы, сражается за жизнь каждого пациента, воюет с некомпетентными коллегами и руководством. В общем, оказывается незаменимым.

Режиссер укрупняет типические черты непутевого парня: на службе — орел, дома — решка. Третьего не дано. Ежечасно принимая решения, от которых зависит чужая жизнь, Олег не в силах контролировать собственную территорию. Возможно, дело в мессианском типе сознания: сфера его ответственности — неотложная помощь, а для создания зоны комфорта ему не достает сущего пустяка — толики разумного эгоизма.

Катя трудится в стационаре и благодаря поддержке отца имеет карьерные перспективы. Зацикленный на работе спутник жизни ее бессознательно провоцирует, по сути, предлагает выбор: или брак, или социальный успех. Транслируемая установка представляется инфантильной. Правда, есть одно «но»: Олег искренно любит Катю, и его трудно упрекнуть в эгоизме. Скорее, врач пытается защитить свой союз от искушения простым человеческим счастьем, измеряющимся достатком и успехом. Доктор и рад бы соответствовать потребительским стандартам, но в его случае идолы буржуазного благополучия требуют изменить профессиональному призванию. К тому же герой упирается в социальный тупик, обозначенный фигурой начальника станции скорой помощи — проводника отраслевой реформы в исполнении Максима Лагашкина.

Согласно насаждаемому им регламенту, на визит бригады к пациенту теперь отводится не более двадцати минут, а главным критерием профессиональных успехов провозглашается не спасение страждущих, а валовой продукт — арифметическая сумма оказанных услуг. Согласно этой либерально-бюрократической логике, чем скорее отделаются от больных врачи, тем выше уровень всенародного здравоохранения.

Бесспорно, проблемы отрасли дарят сюжеты, достойные сенсационных расследований, судебных процессов и фильмов-катастроф. Но потревоживший болячку «оптимизации расходов на медицину» Борис Хлебников все же передергивает — эта язва не имеет отношения к неудаче на личном фронте и смотрится не как обострение драматургических обстоятельств, а как фига в кармане. И это не единственная натяжка «Аритмии»: половина сцен семейной жизни проговорена сбивчиво и вскользь. Эмоциональная игра Яценко с лихвой перекрывает огрехи авторской речи, но на таком уровне актерской самоотдачи социальная риторика смотрится неуместно — и без общественной нагрузки лирический герой переживает мучительный разлад, раскрываясь и раздваиваясь в ипостасях ангела-спасителя и забракованного мужика.

Трагикомичные семейные будни и драматичные рабочие эпизоды даются встык, без акцентированных переходов. В традиционном фильме о судьбе человека зазоры между трудовыми подвигами и личной бедой прозвучали бы звонко, символично. Но здесь иной, немузыкальный случай. Хлебников уклоняется от обобщений, просто констатирует: самоотверженный герой «аритмичен» текущему времени. Впрочем, удачный заголовок картины дает ключ для более осмысленной расшифровки.

Для медицины «аритмия» — нарушение частоты сердечной деятельности. В искусстве — отклонение от симметрии при создании композиции. Нарушение гармонии рисунка или мелодии служит для достижения жизнеподобия произведения: все живое и подлинное не без дефекта. И доктору приходится ежедневно «выпрямлять» не глобально порочную систему, а обычных пациентов. Всякий раз выдерживать психологический спарринг с больными, которым доподлинно «известно», что именно с ними не так. Типичный случай врачебной практики: заболевание застает человека врасплох, вызывает сбой самочувствия и «аритмию» самосознания. Остается рассчитывать лишь на разумное, а главное, своевременное лечебное вмешательство. С этой стороны Олег раскрывается не как медбрат, а душевед, что заостряет драматизм его внеамбулаторного существования.

Ропщущей на судьбу Кате также необходима психологическая, но отнюдь не скорая помощь. Прежде всего ей следует пережить расставание с любящим мужем и осознать боль потери. Олегу же фиаско на личном фронте позволяет принять профессиональное призвание как предназначение и сознательно следовать по выбранному пути. Преодолевать трясину глупости и равнодушия. Не для самоутверждения, а ради спасения нуждающихся в помощи ближних.