Кубо либре
19.10.2016
На экранах блокбастер студии Laika, успешно сочетающей традиции кукольной анимации и японской ксилографии с 3D-печатью и лазерными ножницами. В прошлом году мастера были отмечены Американской киноакадемией «За исключительные научные и технические достижения». Дядюшка Оскар попал в яблочко: вклад орегонских волшебников в анимационную сокровищницу сравним с ноу-хау сказочников Pixar.
Семь лет назад студийный дебют озадачил профессионалов: как это сделано? При покадровом разборе экранизации повести Нила Геймана коллеги выяснили, что все объекты «Коралины в Стране кошмаров» распечатаны на 3D-принтере. Двадцать пластилиновых прототипов персонажей были сфотографированы и воплощены в 15 тысячах оригинальных слепков, а на портрет героини ушло более 200 тысяч мимических масок. Но по-настоящему аниматоры разыгрались в готическом ландшафтном дизайне... Съемки продвигались столь успешно, что в ходе работы над «Коралиной» новорожденная компания выставила за дверь спецов по компьютерным спецэффектам и создала эталонное объемное зрелище буквально «на коленке».
Отточив мастерство на сюжетах «Семейки монстров» и «Паранормана», генеральный президент компании Трэвис Найт занял режиссерское кресло, чтобы повести марионеток заповедными тропинками Кацусики Хокусая и Киеси Сайто. Но разве возможно наколдовать атмосферный японский пейзаж в кукольном вертепе? За пять лет упорного труда и 95 недель съемок авторам «Кубо» удалось придать «моментальным снимкам» невиданный размах.
Могучая волна, долетевшая из известной ксилографии Хокусая, разбивает лодку. На скалистом берегу остаются женщина и ребенок. Бегут дни — мама обживает пещеру, мальчик зарабатывает на пропитание. Каждое утро Кубо спускается с горы в рыбацкую деревушку и развлекает обывателей, перебирая струны самодельного сямисэна. День за днем он сочиняет балладу о величайшем воине — таким, по рассказам матери, был его покойный отец. Большим вдова поделиться не в силах — как только всходит Луна, она впадает в оцепенение и твердит как заговоренная: малыша вот-вот похитят ее злые сестры — дочери волшебника, намеренные вернуть внука деду. Если колдун приберет Кубо к рукам, он наделит наследника могуществом и бессмертием, но заставит отречься от всего земного и забыть близких.
Как-то в день поминовения усопших мальчик отправляется на кладбище, чтобы встретиться с духом отца. Разочарованный результатом, он задувает, комкает и выбрасывает свой бумажный фонарь — мир немедленно погружается в тьму и за сиротой являются ведьмы из сказки. Мать погибает, защищая ребенка. Лишившись чувств, Кубо приходит в себя среди ледяной пустыни. Вскоре он встречает говорящую Обезьяну и Жука — волшебные спутники посланы покойной мамой, чтобы уберечь сына от преследовательниц, разыскать доспехи родителя и одолеть могучего старика.
Попутчики успевают затеряться в бескрайних просторах и безднах вод, побывать в чреве кита и убежище великана, поблуждать на перепутьях ночи и дня, сразиться с охраняющими сокровища чудищами и призрачным колдуном. Каждый сюжетный поворот дарит ощущение сбывающихся чудес, весьма далеких от идиллий, но настраивающих на катарсис. Главный секрет — в алхимии масштабов, стихий и фактур.
Найт уловил дао граверов-антагонистов. Классик Хокусай воспел неравнодушную природу в строгих образах пенящихся волн, распускающихся цветов, вальсирующих снежинок. Авангардист Сайто расшифровал язык древесных узоров и заключил дух пейзажа в контур лаконичных оттисков. Его образы подсказали композицию кадров и текстур (здесь их использовано более тридцати), а сэнсэй Хокусай одолжил ландшафтам «Кубо» глас стихий. Но амбиции режиссера не ограничивались сочетанием несочетаемого. Масштаб истории вдохновляли эпические панорамы Дэвида Лина, а ее дух — эмоциональная экспрессия Акиры Куросавы и минималистский импрессионизм Хаяо Миядзаки... У завершившего карьеру японского сказочника Найт позаимствовал центральные мотивы творчества, превратив «Кубо» в трехчастную симфонию: легенду о самопознании, семейную сагу и мистерию воскрешения предков.
Если усилить оптику, делается различима изнанка сюжетной основы. Сценаристы Марк Хеймс и Крис Батлер воспользовались коллизиями печальных сказок о странничестве и сиротстве — о заплутавшем Бэмби, чудом очутившемся в Стране Оз. Неуклюжий Жук смахивает на Железного дровосека, хитроумная Обезьяна — Страшила, Кубо раскрывается в ипостасях одинокого олененка и бесстрашного льва. Однако, в отличие от многословных сочинителей и экранизаторов, Найт уложился в афористичный жанр рождественской сказки и доказал, что постмодернизм — не игра в бисер, а ювелирный труд по осмыслению и взаимообогащению художественных вселенных.
