Сопутствующие обстоятельства оставляют двойственное впечатление: повзрослевшие до отчетливых признаков увядания и немного усталые Марк Дарси (Колин Фёрт) и Бриджит Джонс (Рене Зеллвегер) плутают в мире хипстеров, гаджетов, активисток Femen, кричащих слоганов и коктейлей в баночках из-под варенья. Пытаются держаться на плаву: он по-прежнему преуспевающий адвокат (защищать, кстати, приходится малолетних экстремисток), она продюсер на новостном канале. Похудела, подобрала стильные очки, купила квартиру в центре Лондона, но не вышла из амплуа: обаятельная мисс безалаберность опять начинает жизнь с чистого листа, дает клятвы, анализирует промахи, нарывается на препоны. 

Это и понятно: была бы Бриджит Джонс интересна зрителю, будь девушка благополучна, счастлива, да хотя бы даже не попадай она впросак. Почему так? По мнению режиссера, сценаристов и прокатчиков, Джонс — в ряду обобщенных портретов поколения рожденных в семидесятые: одинока, много работает, стремится к совершенству, но не выдерживает — днем маниакально считает калории, вечером закусывает торт чипсами и запивает виски. В общем, пытается разрешить «вечный конфликт разума с сердцем». Именно этой жизненностью, узнаваемостью двадцать лет назад завоевала умы колонка Хелен Филдинг в The Independent. Результат — не только бестселлер, два блокбастера и мировая известность писательницы, но и общественный тренд: выражение «у меня состояние Бриджит» стало идиомой, так же как «богиня секса и любви» (в первой серии фраза звучала по телефону вместо приветствия именно в тот неловкий момент, когда звонила мама). 

Итак, Бридж празднует свой сорок третий день рождения дома в пижаме, она, конечно, не замужем — с Дарси пришлось расстаться, Дэниэл Кливер (Хью Грант), красавчик-плейбой, из-за которого девушка во второй части «Дневника» угодила за решетку в Таиланде, погиб в авиакатастрофе. Одна из первых и самых забавных сцен — панихида. В зале модели из Восточной Европы со слезами на глазах читают Китса: «Куда ты идешь, девушка с фермы, и что ты несешь в корзинке?», Джонс громким шепотом подхватывает. Марк, скрывая ухмылку, вежливо кивает, он здесь с новой подругой, очередной тощей адвокатессой с хищным лицом. Пара гэгов в редакционной студии, и героиня уносится на рок-фестиваль, там напивается и обнаруживает себя в палатке симпатичного американца по имени Джек (Патрик Демпси). Несколько схематичных сцен болтовни с подругами, чьи-то крестины, и вот Бриджит в образе феи с детского праздника манит Дарси в чужой будуар. Так и рождается сакраментальный, затасканный как сценарий ток-шоу, но от того не менее острый вопрос: а чей ребенок?

Следить за дальнейшим развитием сюжета довольно неловко. Проблемы беременности, в том числе физиологические, затянутая двойная игра —мужчины долгое время не знают о существовании друг друга, случайное разоблачение, абсурдный менаж а труа. Все трое зачем-то ходят в школу подготовки к родам, сидят на мячиках, джентльменов (видимо, это смешно) принимают за гей-пару, а Бриджит за суррогатную мать. Джек «мимишничает» и отстаивает территорию так, что при его появлении хочется бежать до канадской границы — это он «излучает теплоту и любовь». Дарси то вспыхивает праведным гневом, то прячет глаза. На высоте в этой фантасмагории только Эмма Томпсон, играющая саркастичную докторшу-мужененавистницу. 

Чего же хотели постановщики? Показать, что семейные ценности для женщины важнее мифических амбиций, всех этих «сами с усами» и «мужиков мне надо», в фильме то и дело высмеиваются радикальные феминистические организации, Джонс пытается строить карьеру, но ее продвижение прекращается с назначением двадцатипятилетней девушки-гота со стальными глазами. Что мужчины — не какие-то самолюбивые эгоисты, а потенциальные отцы семейств, готовые на все ради своих детей. И еще, что эта пена дней — хипстеры, слоганы, гаджеты, интернет-технологии и сетевые эмодзи — ничто по сравнению с настоящими эмоциями. 

Правильная идея. Только на поверхность вылезло другое: обворожительная нелепость вечных детей вроде Бриджит с какого-то момента — не милая странность, а почти приговор. Почувствуйте разницу: молодая особа смущает деревянное общество ханжей фривольной шуткой. Или — дама за сорок, одетая в белое с головы до ног, с размаха плюхается в грязь лицом на молодежном фесте.