31.08.2017
культура: Если бы Суперсерия между сильнейшими российскими и канадскими мастерами состоялась сегодня, она бы Вас заинтересовала?
Михайлов: Любые встречи между Россией и Канадой всегда привлекают внимание. Эти игры — особые. На них идет зритель, им сопутствует ажиотаж. И хотя, на мой взгляд, это повторение пройденного, посмотрел бы с удовольствием.
культура: Как думаете, за кем бы осталась итоговая победа на сей раз?
Михайлов: Я на такие вопросы никогда не отвечаю. Вернее, говорю так — побеждает сильнейший.
культура: Спустя 45 лет что Вам вспоминается в первую очередь?
Михайлов: Трудно выделить какие-то отдельные фрагменты. Понимаете, матчи между лучшими хоккеистами СССР и Канады состоялись впервые в истории. Петр I прорубил окно в Европу. Можно сказать, то же самое произошло в 1972 году в нашем виде спорта.
культура: На момент начала Суперсерии что знали о сопернике?
Михайлов: Не очень много. У нас о заокеанском хоккее практически не писали. Но весь мир говорил, что самые лучшие игроки выступают в НХЛ, и этим ребятам нет равных. Североамериканские газеты и вовсе поспешили заявить о том, что местные звезды без особых проблем разберутся с гостями из Советского Союза.
культура: Значит, до вас доходили уничижительные и высокомерные высказывания из-за океана?
Михайлов: Нам переводили мнения канадских журналистов. Но все познается в сравнении. Говорить о противнике можно все, что угодно, до тех пор, пока не встретишься с ним на льду лицом к лицу.
культура: И вот Вы сошлись — любители против профессионалов. После первых шести с половиной минут — 0:2. Как реагировала команда?
Михайлов: Могу сказать о себе — тревожно. Но тренер Всеволод Михайлович Бобров успокоил: «Играйте в наш советский хоккей, и все будет нормально». А когда Женя Зимин забросил первую шайбу, мы поняли, что с канадцами можно бороться на равных и побеждать. После финальной сирены Монреаль стоя рукоплескал советской сборной.
культура: Обстановка, царившая вокруг матча, была для наших хоккеистов в новинку. К столь пристальному и навязчивому вниманию отечественные спортсмены не привыкли...
Михайлов: Представьте политическую обстановку 1972 года. И вдруг к трапу самолета подъезжают два канадских автобуса, пять или шесть машин. А мы выходим и по привычке набиваемся в один. А нам говорят: «Оба транспортных средства для вас, садитесь удобнее». Прием канадцы организовали на самом высоком уровне — гостиницы, питание.
культура: Кстати, именно в отеле, где жила сборная СССР, один из местных журналистов после первой игры серии покрошил в суп статью, в которой написал, что съест собственный текст, если «Кленовые листья» не выиграют за явным преимуществом все восемь матчей.
Михайлов: Я при этом не присутствовал, ничего такого не видел.
культура: Политическая обстановка того времени — элемент немаловажный. Отлету сборной СССР сопутствовали особые приемы, установки?
Михайлов: Когда канадцы вышли с предложением провести Суперсерию, Тарасов с Чернышевым целый год доказывали: мы не слабее профессионалов. Но согласия от руководства страны добиться не могли. Только после личного вмешательства Брежнева стало ясно: Суперсерии — быть. Перед отъездом тренеры побывали в ЦК КПСС, услышали пожелание выглядеть достойно и не опозориться в гостях у капиталистов. Правда, понимание слова «достойно» было интересным. Один из руководителей отечественной делегации за несколько часов до первой встречи попросил не проигрывать с крупным счетом. Зато пресловутыми «накачками» нас не донимали.
культура: Первую тренировку в Монреале помните? Говорят, канадские профи пришли на нее и смеялись над формой и катанием советских спортсменов. Позже защитник сборной Пэт Стэплтон заявил, что русские намеренно ввели его товарищей в заблуждение.
Михайлов: Я заметил, что у них вальяжное настроение, они улыбались и хихикали. Это правда.
культура: К столь ответственному противостоянию готовились по-особенному?
Михайлов: Как обычно. Тренировались по два раза в день: оттачивали вход в зону, большинство и меньшинство, другие хоккейные нюансы. Ничего сверхъестественного не придумывали.
культура: После пощечины в первой встрече, завершившейся победой советской сборной 7:3, чувствовалось, что канадцы завелись и на второй матч вышли с другим настроем?
Михайлов: Сидя в раздевалке после стартового поединка, мы в один голос говорили, что доказали всему миру — профессионалов можно обыгрывать. Настроение было приподнятое. Видимо, это сказалось на характере второй игры — соперник оказался сильнее.
культура: После матчей в Канаде многие не сомневались, что сборная СССР «заберет» Суперсерию, раз в гостях, в непривычной обстановке, победила в двух поединках из четырех и сделала одну ничью. Однако в Москве после стартового успеха последовали три неудачи подряд.
Михайлов: Думаю, мы были психологически не готовы к жесткой игре, переходящей границы и правил, и этики. Канадцы делали все, чтобы лишить нас душевного равновесия. Валерку Харламова и вовсе вывели из строя физически. Для них поединки в Москве были не просто игрой. Они понимали: либо команда возьмет верх, либо пресса «заклюет». Для хоккеистов сборной СССР оказалось новым такое понятие, как победа «любой ценой», где «хороши» все методы, даже неспортивные.
культура: Решающей шайбе, заброшенной на последней минуте заключительного матча, «непобедимые» канадцы радовались, как дети. Даже не выиграв Суперсерию, сборная подняла отечественный хоккей на новый уровень и сбила спесь с заокеанских звезд?
Михайлов: Конечно, было бы здорово взять верх. К сожалению, итоговый успех остался за соперником. Но я ставлю выше победы той или иной стороны значимость Суперсерии для развития мирового спорта. Наши встречи показали фабрике хоккея под названием НХЛ, что в Европе и Советском Союзе — игроки не хуже. И именно после этих баталий североамериканские клубы стали принимать спортсменов из Европы, которых раньше считали недостойными выступать в лиге. К важным факторам также можно отнести заимствование лучших наработок друг друга. Началось взаимное обогащение, что пошло на пользу международному хоккею.
культура: Множество историй связано с приглашением советских игроков в команды НХЛ. Лично Вам контракт предлагали?
Михайлов: Звали половину сборной. Но на тот момент ни у кого не было даже мысли об отъезде за океан.
культура: Что осталось у Вас на память о Суперсерии?
Михайлов: Практически ничего. Все раздал. Последние раритеты определю в московский Музей хоккея. Главное, у меня сохранились яркие впечатления. В тот момент на льду сражались сильнейшие игроки планеты. И если на площадке мы бились, цеплялись зубами за каждую шайбу, то после матчей у нас сложились теплые, дружеские отношения.