Дмитрий ЕФАНОВ

05.11.2015

Золотыми буквами в историю нашего спорта вписана победа баскетбольной сборной СССР на Олимпиаде-88 в Сеуле. Одним из главных творцов успеха стал признанный снайпер Римас Куртинайтис — единственный литовец, который успешно играл и за московский ЦСКА, и за каунасский «Жальгирис». Последние четыре года Курт, как называют его болельщики, противостоит армейцам уже в качестве тренера «Химок». Под его руководством подмосковный клуб дважды выиграл Кубок Европы.

культура: Вы называете Химки вторым домом. Настолько прикипели к городу и команде?
Куртинайтис: За эти годы сложились прекрасные отношения с людьми, работающими в клубе, и нашими поклонниками. Ко мне душевно относятся, переживают за коллектив. В Химках могу спокойно заниматься любимым делом и реализовывать себя в качестве тренера.  

культура: Вас еще в молодые годы называли наставником на площадке. Уже тогда понимали, что по окончании карьеры станете тренером, или так сложились обстоятельства?
Куртинайтис: На тот момент конкретных планов на будущее не строил, но иногда подобные мысли мелькали. После окончания карьеры предложили возглавить департамент физической культуры и спорта в правительстве Литвы, где проработал четыре года. Но в конечном итоге понял — не мое. Решение вернуться в баскетбол принял абсолютно осознанно. Конечно, сильно устаю, много нервничаю, страдаю от бессонницы, но зато чувствую себя нужным, и от осознания этого моя душа поет.

культура: Каким образом в свое время Вы умудрились вылететь из вуза?
Куртинайтис: В юности многие совершают нелогичные поступки. Я не сильно отличался от большинства студентов — весело проводил время, курил временами. Одним словом — шаляй-валяй. C ректором в вильнюсском институте физкультуры не повезло — серьезный мужчина, не в меру требовательный (улыбается). Вышибли меня без сожаления. На следующий день приехал майор из Риги. Местный СКА играл в Первой лиге, и они не упустили возможность усилиться молодым талантом. Но прежде, чем начал поражать воображение болельщиков результативной игрой, в первые полгода хлебнул армейской жизни по полной. Маршировал, ездил на стрельбы, убирал территорию, мыл полы. Подобная встряска пошла на пользу. Пересмотрел жизненную позицию, стал более ответственным. В плане становления личности Советская армия сильно помогла. В противном случае мог и не добиться успехов в спорте. 

культура: Выступая за СКА, сумели обратить на себя внимание руководителей главной армейской команды страны... 
Куртинайтис: Сначала меня приметил «Папа» — Александр Яковлевич Гомельский. Он тогда тренировал сборную Вооруженных сил СССР. В ЦСКА я оказался в 1981-м. Пришел на первую тренировку и словно в другой мир попал. Кругом выдающиеся мастера, которых раньше только по телевизору видел. 

культура: Соперничество российской и литовской школ баскетбола всегда отличалось особой принципиальностью. Как приняли армейские звезды новичка из Прибалтики?
Куртинайтис: Проблем не было. Никого не интересовала моя национальность. Напротив, ребята помогли влиться в коллектив. C капитаном Валерой Милосердовым сразу подружились. Еремин, Мышкин, Лопатов — все поддерживали. Тренеры тоже давали играть, «не затирали». Особенно Сергей Белов. Он старался по максимуму раскрыть мой потенциал, давал много ценных советов. Всегда считал его эталонным баскетболистом с потрясающим броском и нестандартной техникой. Сергей Александрович и наставником был великолепным. 

культура: Если в ЦСКА все устраивало, почему тогда через год ушли из команды?
Куртинайтис: Любого человека тянет домой, и мне хотелось вернуться в Каунас, играть за родной «Жальгирис». Но к ЦСКА и по сей день отношусь с большим уважением. Кстати, армейские болельщики не забывают, когда присутствую на торжественных мероприятиях, зал аплодирует стоя. Это всегда трогает. 

культура: После возвращения в Литву, товарищи по «Жальгирису» косо не смотрели?
Куртинайтис: Ничего такого не замечал. Коллеги относились с уважением, ведь вернулся в Литву в качестве чемпиона СССР. В Каунасе продолжил совершенствовать мастерство. Часами после тренировки кидал мячик в кольцо. Компанию составляли Хомичюс и Йовайша. Могли по тысяче бросков делать. Я к тому моменту с «тусовками» завязал, поэтому свободного времени было навалом, вот и оттачивал технику. Однажды приперся в зал утром 1 января, так охранник полчаса отказывался пускать, крутил пальцем у виска. 

культура: Ваш снайперский талант оценили даже за океаном…
Куртинайтис: В 1989-м стал первым европейцем, принявшим участие в конкурсе трехочковых бросков в выездном уикенде НБА в Хьюстоне. Пустячок, а приятно.

культура: А годом ранее добились главной победы в карьере. Конкуренция за попадание в состав олимпийской команды была сумасшедшей. До драк не доходило?
Куртинайтис: Не поверите, но мы дружили. Никто не делал подлостей, напротив, помогали, подбадривали. Не важно — русский, литовец, латыш, эстонец — мы были, как единый кулак, направленный точно в цель. В современных условиях подобного единения в коллективе нереально добиться. Нет и таких людей, как Гомельский. «Папа» умел создать особую атмосферу, даже в режиме жесточайшей конкуренции. Пока Гомельский был жив, каждый год собирались 18 января, устраивали матчи ветеранов. Александр Яковлевич идеально выстраивал рабочий процесс, находил подход к любому подопечному. Что касается мотивации, то нас не требовалось дополнительно настраивать. Каждый считал за честь выступать в составе сборной СССР. Никто не уговаривал выложиться на сто процентов — выходишь, показываешь класс, не получается — сидишь «на банке». О космических контрактах и премиальных даже не помышляли. Имел зарплату от Спорткомитета СССР — 150 рублей в месяц. Самая большая мотивация — радость от побед. Тогда о деньгах не думали, играли за страну. 

культура: Накануне Олимпиады тренировались на износ?
Куртинайтис: «Папа» мучил нас трижды в день. Казалось, подобные нагрузки невозможно выдержать, но мы почти не травмировались. Тренер учитывал любые мелочи. Самые жесткие тренировки на сборе в Новогорске начинались в одиннадцать вечера — время, когда нам предстояло провести в Сеуле большинство игр. 

культура: Несмотря на усиленную подготовку, в стартовом матче уступили принципиальным соперникам из Югославии. Конкуренты сразу же обратили внимание на неуверенную игру лидера команды Арвидаса Сабониса... 
Куртинайтис: Сабас год не выступал после сложной операции на ахилле. Гомельский его позвал в Новогорск за неделю до отъезда в Сеул. Чтобы он морально поддержал товарищей, напутствовал перед ключевым турниром четырехлетия. Но «Папа» психолог великий: уговорил его полететь с командой. Говорил: играть не будешь, только на лавочке посидишь для поднятия духа. Да и соперники испугаются. Он хорошо знал характер Арвидаса и понимал, что тот в стороне не останется. А в поражении на старте сами виноваты. Человек долгое время на паркет не выходил, мы же по привычке стали его нагружать. После матча в раздевалке он сказал: «Зачем на меня играете? Я год без баскетбола. У вас и так отлично получается, действуйте сами, а я помогу». В таком режиме Сабас быстро набрал форму. 

культура: Поединка с американцами в полуфинале с нетерпением ждали во всем мире. Накануне встречи нервишки пошаливали? 
Куртинайтис: Не обошлось без большой политики. Из-за бойкотов не встречались с янки восемь лет. На тот момент они собрали лучшую команду за всю историю участия в Играх. В Сеул приехала настоящая сборная США, а не университетская молодежь. Некоторые даже отложили подписание контракта в НБА ради Олимпиады, в том числе и знаменитый центровой Дэйвид Робинсон. Смотрели матчи главных соперников на предварительном этапе, внимательно изучали. Американцы впечатлили, но Гомельский постоянно твердил, что мы лучше и обязательно выиграем. Убедил. Поверили в свои силы и добились исторической победы. После такого успеха уступить в финале югославам не имели права. Золотые медали отмечали с размахом. После первой встречи пообещал, что если выиграем Олимпийские игры, то напьюсь, как никогда в жизни. За слова пришлось отвечать! После этого все последующие награды в других видах спорта стали «обмывать» в баскетбольной гостиной, тем более, мы не уехали домой, а остались до Церемонии закрытия. Позже мне довелось поучаствовать еще в двух Олимпиадах в качестве игрока сборной Литвы, но сеульский успех навсегда останется главным достижением в карьере.