Денис БОЧАРОВ

28.05.2015

Много ли можно вспомнить представительниц прекрасного пола, сумевших популяризировать в своей стране отнюдь не самый дамский музыкальный инструмент? А в ГМПИ имени Гнесиных класс саксофона был открыт по инициативе Маргариты Шапошниковой. Она преподает по сей день и продолжает воспитывать новых лауреатов российских и мировых конкурсов. В мае народной артистке России, профессору Гнесинки исполнилось 75.

культура: Вас часто называют мамой российского саксофона. Почему решили сосредоточиться именно на этом инструменте? Ведь не секрет, что по сей день в сознании большинства духовые — возможно, за исключением флейты — ассоциируются с маскулинностью.
Шапошникова: В послевоенном Саратове, где я родилась и выросла, было крайне сложно заниматься музыкой. Особенно в моем случае: ведь меня воспитывала одна мама, отец погиб под Ржевом, в первые дни войны... 

Но непреодолимая тяга к музыке была с ранних лет. Возможно, потому что в роду все имели к ней отношение, пусть и на любительском уровне. Один пел, другой танцевал, третий играл на гармошке, четвертый — на ложках, на расческах. А папа — как я впоследствии узнала — был замечательным валторнистом, работал в оркестре. Так что любовь к духовым инструментам присутствовала во мне на генетическом уровне. С юного возраста баловалась со всякими свистульками, срывала с акаций веточки, пыталась с их помощью подражать голосам птиц, любила петь... 

Вообще история взаимной любви с музыкой — нетипичная. Обычно ведь как бывает: родители тащат детей в музыкальную школу помимо их воли. В моем случае все было иначе: когда исполнилось тринадцать, сама взяла маму за руку и повела в музыкалку. Там что-то спела — довольно неплохо, но мне сказали примерно следующее: «Голос у вас изменится, в лучшую или худшую сторону — гарантировать нельзя. Но инструмент, на котором можно научиться «петь», предложим». А самый естественный для пения музыкальный инструмент, конечно же, духовой. 

культура: И Вы выбрали кларнет? 
Шапошникова: Да, он заинтриговал — не в последнюю очередь еще и потому, что прежде таких инструментов вблизи не видела. Все мои основные университеты — от музыкальной школы и Саратовского училища до Гнесинки и аспирантуры — связаны именно с кларнетом. Конечно, пробиться среди мальчиков, играя на духовом инструменте, непросто, но я была трудолюбивой и усидчивой.   

культура: А когда в Вашей жизни возник саксофон? 
Шапошникова: Меня всегда увлекала возможность играть на разных инструментах. Саксофон заинтриговал еще в Саратове — он звучал в цирковых оркестрах, постоянно присутствовал на киноэкране. Экзотичность этого инструмента сразу очаровала, а потом, когда уже познакомилась с джазовым искусством — произведениями Чарли Паркера, Джерри Маллигана и других, — была буквально сражена наповал. 

Но одного очарования мало. Жили мы с мамой очень бедно, поэтому в пятнадцать лет пришла устраиваться на работу в оркестр. Мне сказали: «Знаешь, ты, конечно, способная девочка с косичками. Мы тебя возьмем, но надо, чтобы играла еще и на саксофоне. Не умеешь — не беда, научишься. Будем тебе на время обучения приплачивать». В общем, постепенно его освоила, и в скором времени управлялась с саксом довольно ловко. Получилось так: кларнет был моей основой, а саксофон стал моим кормильцем. Но еще довольно долго не задумывалась о том, что посвящу себя этому инструменту целиком и полностью. 

культура: Считается, любому кларнетисту освоить саксофон не так уж сложно: аппликатура (постановка пальцев на музыкальном инструменте. — «Культура») примерно одинаковая...
Шапошникова: В этом-то и заключается основной подвох. Ибо, кроме родственной аппликатуры, ничего общего между кларнетом и саксофоном нет. Знаете, я так скажу: саксофон — такой инструмент, на котором легче всего научиться играть плохо. Потому что первоначальный этап звукоизвлечения из сакса сравнительно легок — он несопоставим с той же трубой. Вы и на ней, конечно, можете играть отвратительно, но, по крайней мере, для начала будете обязаны хоть что-то выжать. С саксофоном проще. Так вот, эта видимая легкость порой вводит начинающих исполнителей в заблуждение. 

Важны тонкости: интонация, дыхание, регистр и, главное, эмоциональный посыл — здесь саксофон предоставляет непаханое поле для любого исполнителя. Но, чтобы уловить волшебную грань, надо постоянно учиться. Я вообще считаю: если человек перестает учиться, он умирает. 

культура: Вы педагог с многолетним стажем. Что важнее — собственное творчество или преподавательская деятельность? 
Шапошникова: Сложно ответить однозначно. Но вот что скажу: я хожу на работу, как на праздник. Для меня это сродни концерту — концерту моих учеников. Очень важно воспитать в своих питомцах личности, видеть их собственное отношение к исполняемому произведению. Поскольку именно наличие своего почерка в конечном итоге является залогом, найдет ли тот или иной выпускник место в жизни. 

Время сейчас непростое, сами понимаете, а музыка никогда не была легким хлебом. Меня ученики спрашивают: «Где я буду работать после того, как получу диплом»? Всегда отвечаю: «Если ты личность, можешь пропустить через себя весь накопленный в этих стенах опыт — значит, сумеешь заинтересовать людей. А в таком случае невостребованность точно не грозит».    

культура: И все-таки, что на сегодня представляет собой духовая секция в классическом оркестре с гендерной точки зрения? Нынче саксофонистки, кларнетистки, фаготистки и даже валторнистки отнюдь не редкость. Наверное, есть и дамы с тубами и геликонами, почему бы нет... Впору ли говорить о том, что власть переменилась?
Шапошникова: Не то чтобы переменилась, хотя женщины, играющие на тубах, порой встречаются. Что же касается саксофона, то сегодня, возможно, тридцать процентов исполнителей от общего числа приходится на долю слабого пола. Знаете, почему? Женщины придают этой профессии особый шарм — мягкость, очарование и, не побоюсь сказать, эротичность. От дамы ждут не столько виртуозного исполнения, сколько более интимного, свойственного только женскому естеству, прочтения. Скажу про себя. Когда активно гастролировала, заметила: весь этот фейерверк нот, вся эта экспрессия ни к чему. Требовалось нежное, таинственное видение произведения — а его может продемонстрировать только женщина, просто в силу природных, биологических особенностей... Обобщить можно так: прекрасный пол обогащает звучание саксофона и наполняет его изысканными эстетическими красками. 

культура: Насколько изменился студент за те десятилетия, что Вы преподаете в Гнесинке?
Шапошникова: Он стал более смелым, норовистым, стремящимся при первой же возможности обнаружить индивидуальность. Всегда говорю ученикам: «У каждого из вас есть ручей, и главная задача — проплыть своей дорогой, не утратив при этом ни индивидуальности, ни чувства собственного достоинства. Но даже если не добьетесь успеха на данном поприще, накопленный опыт — желание громко заявить о себе, пробиться, обнаружить личную значимость, — все равно даром не пройдет»...

Ощущения того, что ценность музыкального образования в наши дни девальвировалась, у меня в любом случае нет. Преданно и трепетно люблю свое дело. Стараюсь комфортно жить во мною же созданном мире, а ученики всячески помогают в этом. Я максималист: хочу как можно дольше оставаться на плаву, быть нужной людям, дабы передать им накопленный опыт. Важно оставаться в своей специальности мудрой, но при этом всегда молодой.