Ночной обзор

Александр МАТУСЕВИЧ

22.12.2017

Детский музыкальный театр имени Наталии Сац, заживший после прихода на пост худрука Георгия Исаакяна невообразимо интенсивной творческой жизнью, порадовал новой премьерой — ​оперой Римского-Корсакова «Ночь перед Рождеством».

Мультивекторное развитие коллектива не перестает поражать воображение: сегодня здесь ставят и изыски ренессанса и барокко, и современные опусы, и простенькие детские музыкальные сказки, и масштабные мюзиклы, и оперный мейнстрим. Отрадно, что не забывают и про национальную классику. В частности, к творчеству самого плодовитого из кучкистов за последнее время обращаются уже в четвертый раз. После «Салтана», «Петушка», «Моцарта и Сальери» театр обогатил свой репертуар произведением, безусловно, выдающимся, но, увы, нечасто появляющимся на наших сценах.

Малороссийская быль-колядка (так своеобразно определил жанр сам композитор) последний раз ставилась в Москве еще при советской власти: премьера спектакля Александра Тителя состоялась в Большом театре 27 лет назад. С тех пор к «Ночи» в основном обращались в концертном формате. Театр Сац это досадное упущение решил устранить, предложив юным зрителям и их родителям лайт-вариант оперного шедевра.

«Ночь перед Рождеством» — ​произведение многоадресное, оно способно достучаться до сердец самого разного зрителя-слушателя. Тут и известный каждому гоголевский сюжет, и юмор, и непередаваемое обаяние южнорусской фольклористики, и чудеса, и мистика, и, конечно же, гениальная музыка — ​яркая, выразительная, разнообразная, драматургически емкая, мелодически богатая. При этом «Ночь» — ​настоящая гранд-опера, масштабная, продолжительная, созданная для императорской сцены. Театр дает свою редакцию (Евгения Бражника и Георгия Исаакяна), облегчая опус для детского восприятия. Но при этом все самое важное, основное бережно сохранено, редакторские швы почти незаметны, и в целом новая версия получилась весьма деликатной и уважительной по отношению к автору.

Поставлена опера Исаакяном в традициях императорской сцены — ​как сказка-феерия, с всамделишными чудесами: летающими Вакулой, Чертом, метлой и варениками, с меняющимися в мгновение ока декорациями. Диканьская морозная улица оборачивается то подробным убранством хат Оксаны или Солохи, то екатерининскими хоромами. Выразительная и визуально притягательная сценография Станислава Фесько пленяет юмором и одновременно философичностью. Словно пьяненькие, что Чуб с Головой, стоят с искривленными крышами симпатичные хатки. Пацюк недвижимо развалился в огромном кресле, выкатив на всеобщее обозрение набитое варениками брюхо. У украденного Чертом с неба месяца свисают длинные казацкие усы. Дамы и кавалеры на петербургском приеме носят на головах немыслимых размеров комичные парики.

Однако первое, что видит зритель, — ​огромная воронка на занавесе. Она символизирует бесконечность рождественского цикла, вечность волшебства, лихо закручивающего сказочный гоголевский сюжет. Костюмы Марии Кривцовой с любовью воспроизводят особенности и своеобразную поэзию народного быта, где каждая деталь и каждый узор придуманы не просто так, а со смыслом, со значением. Мизансцены сконструированы режиссером удобно для артистов и в то же время очень игрово, динамично, что в комической опере архиважно.

Музыкально спектакль сделан маэстро Бражником очень добротно. Выразительный и точный оркестр, богатый нюансами и разнообразием тембров, рождает незабываемый колорит музыкальной сказки, ощущение подлинности происходящего на сцене волшебства. При этом он исключительно деликатен с солистами. Несколько менее удачен хор (руководитель Вера Давыдова), которому пока не хватает мощи и слитности звучания.

Удовлетворение приносит и труппа театра, достойно справляющаяся с не самым простым материалом. Тем более это заметно, что зал, для которого работают певцы, очень не простой — ​шумный, динамичный, — ​словом, детско-юношеская аудитория со всеми своими плюсами и минусами. Звонкий тенор Петр Сизов уверенно и не без задора поет Вакулу. Два других тенора — ​Максим Усачев (Черт) и Сергей Петрищев (Дьяк) — ​радуют выразительной характерной интонацией. Нежное сопрано Альбины Файрузовой, тем не менее, убедительно звучит в крепкой партии красавицы Оксаны. Лирико-драматическое сопрано Людмила Бодрова взялась за меццовую партию Солохи, но это не вызывает вопросов, тем более что темпераментная артистка виртуозно создает живой, динамичный образ кокетливой ведьмы. Немного недостает величественности, царственных красок в звучании Анастасии Ялдиной (Царица) — ​по сравнению с комической Солохой это меццо хотелось бы слышать по-архиповски весомым. Колоритны и фактурны все низкие мужские голоса, справедливо подчеркивающие, что мы на территории русской оперы с ее приматом густого, тембрально богатого саунда — ​Юрий Дейнекин (Чуб), Дмитрий Почапский (Голова), Андрей Панкратов (Панас), Олег Банковский (Пацюк). Все певцы очень постарались по части дикции, за что юная публика была им, конечно, благодарна: ведь не секрет, что первое, что отталкивает от оперы неофитов — ​это непонимание пропеваемого текста, а в премьерной «Ночи» с этим все было благополучно.