Александр МАТУСЕВИЧ

14.12.2017

В московской «Геликон-опере» вновь звучит «Пиковая дама».

К шедевру Чайковского театр впервые обратился в 1995 году, предложив публике своеобразную камерную версию. Опера была купирована чуть не наполовину, из нее улетучились многочисленные хоры и даже некоторые персонажи (например, Полина), а все действо разворачивалось за карточным столом. В тогдашней интерпретации Дмитрия Бертмана бесконечная игра велась между пьяницей и неврастеником Германом, самодовольным павлином-эгоистом Елецким, сексуально озабоченной молодящейся кокеткой Графиней, безвольной и невыразительной Лизой и нездорово бравирующим Томским. При всей спорности прочтения оно было свежим и неординарным, а главное, выглядело уместно в увлеченном экспериментами модном полулюбительском театре-студии, пытавшемся втиснуть полотна гранд-оперы в игрушечный зальчик Московского дома медика.

Прошло почти четверть века, и сегодня «Геликон» — серьезная институция с каскадом залов (в том числе с огромным, настоящим оперным пространством «Стравинский») и народными-заслуженными артистами в штате. Казалось бы, впору оставить ерничанье и стеб в духе гитисовских капустников и начать соответствовать новому масштабу и новой миссии. Большой оперный формат требует совсем иного подхода и к режиссуре, и к сценографии, и к игре, и к пению. Однако от прежних привычек отказаться сложно, поэтому первые опыты («Садко», «Онегин», «Трубадур») по новому-старому адресу решены в старой эстетике, а попытка выйти на иной уровень просматривается лишь в «Турандот» и «Паяцах».

К сожалению, в случае с «Пиковой дамой» театр цепко держится за прошлое: Бертман реновирует свое детище, но концептуально ничего не меняет. Отныне опера идет целиком, возвращены утраченные персонажи и сцены, полноценным участником стал хор (хормейстер Евгений Ильин) — как взрослый, так и детский (приглашен из музыкальной школы при Мерзляковке, худрук — Марина Цатурян), расширилось пространство спектакля — в нем теперь уже три уровня, и есть очень симпатичный Летний сад (художник Игорь Нежный), пошита куча стильных черно-серых костюмов (художник Татьяна Тулубьева), но, по сути, спектакль остается прежним. Действие разворачивается на авансцене, где установлен пресловутый стол зеленого сукна, второй этаж под колосниками отдан преимущественно под массовые сцены, середина же отведена оркестру. Так и хочется сказать, что именно он, а вместе с ним музыка Чайковского — смысловая доминанта новой редакции спектакля. Но, увы, нет: доминанта все та же — странные личности за карточным столом, жеманящиеся и кривляющиеся, плохо совместимые с великой мистической партитурой Петра Ильича. Отношения между ними — комичные и нелепые, поведение — одиозное, а любовной драмой здесь и не пахнет — сколько бы Графиня и Герман не тискали друг друга в интенсивных объятиях. Лиза на этом празднике эротического томления — воистину бедная родственница. Двадцать лет назад такое решение казалось вызывающим, но интересным, сегодня же, когда уже не один режиссер показал нам в образе Графини молодящуюся эротоманку, беспрестанно раздвигающую ноги, курящую, отплясывающую кадрили, играющую в русскую рулетку, спектакль «Геликона» отдает клишированностью и нафталином. Можно ли войти дважды в одну реку, пусть и запруженную новой плотиной? Ответ очевиден. А как бы хотелось увидеть новую постановку великой оперы от знаменитого режиссера, ныне уже не провокатора — enfant terrible московской оперной сцены, — а мастера, справившего золотой юбилей.

Музыкальным руководителем спектакля выступил знаменитый Владимир Федосеев. Несмотря на неоднократно задекларированное неприятие авторской режиссуры в опере, с Бертманом Федосеев спорить не стал — видимо, столь велико было желание продирижировать любимым опусом. Федосеев так тщательно проработал партитуру с оркестром, что он звучал архиблагородно в руках ассистента маэстро Валерия Кирьянова. Не испортила впечатление даже оригинальная рассадка коллектива, явившаяся причиной неоднократных расхождений, в том числе и криминальных: дирижеру и солистам, находящимся весь вечер спинами друг к другу, было явно не слишком комфортно.

Вокальный уровень геликоновской «Пиковой» радует качественным исполнением партий для низких голосов (яркая Ксения Вязникова — Графиня, тембрально сочная Александра Ковалевич — Полина, уместно кантиленный, вопреки нелепому сценическому рисунку, Максим Перебейнос — Елецкий, весомый и выразительный Михаил Никаноров — Томский) и огорчает несовершенствами главной (по Чайковскому, не по Бертману) лирической пары: Алиса Гицба (Лиза) частенько сипит и заметно детонирует, особенно на верхушках, а Вадим Заплечный иногда неритмичен и звуково однокрасочен — истерично громок на протяжении всей оперы.

Фото на анонсе: helikon.ru