Евгения КРИВИЦКАЯ

04.02.2016

В Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко состоялась премьера оперы «Манон» Массне.

«История кавалера де Грие и Манон Леско», поведанная в 1731 году аббатом Прево, сразу получила необыкновенную популярность. Ею зачитывались сентиментальные барышни, втайне мечтавшие, как Манон, найти богатого покровителя и «править бал», а артисты ценили сценически выигрышный сюжет с авантюрной интригой о 16-летней провинциалке, отправленной родными в монастырь. Она по дороге влюбляет в себя юношу, собиравшегося стать священником, и сбегает с ним в Париж — наслаждаться шикарной жизнью.

Французский композитор Фроманталь Галеви сочинил балет, его соотечественник Даниэль-Франсуа Обер — оперу. Сейчас эти произведения канули в Лету, зато опера Массне по-прежнему зачаровывает мелодиями и страстями. С момента премьеры в 1884 году «Манон» сопровождали мистические истории: Мария Хейлбронн, исполнительница главной партии, спустя два года внезапно умирает, и опечаленный композитор запрещает играть спектакль. «Я предпочел скорее снять оперу, чем видеть в роли Манон другую певицу», — вспоминал он в мемуарах. Затем сгорел театр «Опера комик», где прошла премьера, так что во Францию «Манон» вернулась лишь через десять лет, обретя славу за границей.

В театре имени Станиславского и Немировича-Данченко к французской опере питают особую слабость. Здесь ставился «Фауст» Гуно, следом «Вертер» Массне, теперь «Манон» (примечательно, что тут идет и одноименный балет хореографа Макмиллана). 

В отличие от своего английского коллеги, латвийский режиссер Андрейс Жагарс не стал сохранять кринолины. «В своих постановках я стараюсь добиться того, чтобы зрители эмоционально воспринимали сюжет, могли узнать в героях оперы себя или своих знакомых, — отмечает Жагарс. — Слишком большой отрезок времени отделяет нас от XVIII века, когда была написана книга «История кавалера де Грие и Манон Леско». Но похожая история вполне могла бы произойти в XX веке, скажем, в 1960-е годы. Эта яркая эпоха запечатлена в фильмах Вадима, Годара, Трюффо и других французских режиссеров, мы знакомы с ней и чувствуем ее близость». 

При первом появлении главной героини возникает состояние дежавю: Манон — блондинка с забранными в хвост волосами, в коротком белом пальтишке и полуботиночках. Словно сошла с киноэкрана Катрин Денёв времен «Дневной красавицы». Евгении Афанасьевой, певшей в первый вечер, удался образ легкомысленной девчонки — постоянно хихикающей, виснущей на шее у своего кавалера. Во втором составе Мария Макеева наделила Манон темпераментом и страстностью — за такую и жизнь сломать не жалко. Открытием постановки стал Липарит Аветисян — де Грие, прекрасный молодой тенор из Ереванской консерватории. Его мягко льющийся голос обретал силу в любовных дуэтах, пленял жгучей тоской, особенно в момент, когда герой на пороге рукоположения в сан вспоминал первую любовь. И, конечно же, душераздирающая финальная сцена: после драки в казино де Грие, сына богатого графа, выпускают, а Манон по этапу отправляют в Луизиану. По дороге ее возлюбленный подкупает охранников, но поздно: истощенная Манон умирает у него на руках... 

Певцов идеально поддержал оркестр. На комплимент по поводу пластичности и прозрачности звучания дирижер Феликс Коробов иронично замечает: «Ужасная, тяжеловесная партитура». Оказывается, потребовалось сделать немало ретушей, специально выстраивать баланс, но результат того стоил: певцы купались в потоке сладких мелодий Массне, нигде не форсируя голос. Пришлось поджать и некоторые номера, сократить отдельные разговорные диалоги, убрать балет, зато большая пятиактная опера смотрится на одном дыхании. Жагарс виртуозно работает с массовкой: вот сцена преображается в парижскую площадь — выезжают мотороллеры с прицепами, раскидываются прилавки, а вокруг снуют покупатели, гуляки, грустит одинокая дамочка, читает газету пожилой холостяк. Каждому придумана биография, намечен рисунок роли и сшит оригинальный костюм. Кристине Пастернака блестяще освоила винтажный стиль: маленькое черное платье от Шанель, брюки-раструбы, разноцветные колготки — все вместе складывается в пеструю импрессионистическую картинку. 

Согласимся с режиссером: «Многие коллизии оперы выглядят на редкость современными. Столица всегда манит провинциалов и пьянит их мечтой об успехе, но одних она делает счастливыми и благополучными, а другим приносит опустошение. А выбор между любовью и деньгами стоит сегодня не менее остро, чем во времена Прево».