Антикризис — оружие антимайдана

Петр АКОПОВ, публицист

25.02.2015

Два марша, которые проводятся в Москве с разницей в неделю, посвящены двум самым опасным вызовам: майдану и кризису. Но подход разный. В центре столицы уже состоялось шествие, организованное движением «Антимайдан», а в Марьино 1 марта выйдут на митинг сторонники Навального — то, что осталось от «болотного» движения. На самом деле митинги можно охарактеризовать проще — за Путина и против. Потому что именно о политике президента идут споры. Майдан и кризис — лишь маркеры, обозначающие отношение к лидеру.

Активных борцов с майданом в России, как и саму власть, часто упрекают в преувеличении угрозы — ну какой переворот, если у Путина рейтинг 85 %? Опять эта «подлая власть» занимается возгонкой ненависти к оппонентам, отвлекает людей от кризиса, который «сама и породила». Да, для последовательных антипутинцев кризис порожден действиями президента — Крымом, Новороссией. И, выходя на антикризисный марш, они хотят только одного — чтобы испарился весь этот Русский мир, непонятный и ужасный, и они бы снова ощущали себя частью западной цивилизации, пусть и в «недоделанной» России, и дальше прилагали бы все силы для своей европеизации. Ошарашенные патриотическим подъемом презираемого ими «молчаливого большинства», они понимают, что главная их надежда — кризис. Который вызван экономической войной с Западом и разрастание которого они с таким удовольствием предсказывают.

«Ну ничего, сейчас как ударит по всем этим бюджетникам, уралвагонзаводам и прочим поклонникам Путина девятый вал кризиса, никакая пропаганда не спасет власть от народных бунтов». Или — «власть-то сама коррумпирована и привыкла к европейской жизни, так что скоро Путина возненавидит вся элита — деваться ему будет некуда, пойдет мириться с Западом». Это, конечно, утрированные цитаты, но они точно выражают, на что рассчитывают остатки «болотного» движения. И не стоит преуменьшать их влияние — да, сейчас оно ничтожно, но достаточно вспомнить, что было в 2011–2012 годах.

Тогда либеральная обслуга олигархата попыталась устроить в Москве майдан — неудачный, но имевший вполне конкретную цель. Не допустить возвращения Путина в Кремль. Тогда не было никакого экономического кризиса, так что вывести людей на улицы нужно было по каким-то другим поводам. И они нашлись — внезапно выяснилось, что нужно бороться с «партией жуликов и воров». Учитывая, что коррупция, как во власти, так и в стране в целом, действительно является огромной проблемой, разогреть естественное возмущение людей оказалось не так сложно.

Вот только целью атаки стали не сросшиеся с олигархатом либеральные чиновники или безыдейные коррупционеры, а почему-то лично Путин, который собирался снова выдвигаться в президенты. И — надо же, какое совпадение — именно это его намерение очень не нравилось не только олигархату и близкому к нему крылу власти, но и Вашингтону. Использование в атаке на Путина выпестованного ими проекта «Алексей Навальный» давало еще больше поводов усомниться в спонтанности московского майдана — Болотной.

Попытка оказалась неудачной, однако ни США, ни союз олигархата с прозападной частью власти не отказались от планов по борьбе с Путиным. Более того, после начала украинского кризиса потребность в том, чтобы убрать его, стала еще более актуальной — и то, что сейчас она кажется абсолютно невозможной, не означает, что от нее откажутся. Наоборот, вопрос стоит уже или-или: сама логика послекрымского движения России приведет к постепенному — сначала ограничению, а потом и исчезновению олигархата. И наши олигархи чувствуют это всеми фибрами своей служащей мамоне души.

Понятно, что ни о каком верхушечном перевороте не может быть и речи — Путину есть на кого опереться в высших эшелонах власти. Единственный шанс — это майдан, использование народного недовольства и его перенацеливание на Путина. Поводы может дать экономический кризис: даже если разрыв с Западом не будет углубляться, низкие цены на нефть неизбежно скажутся на уровне жизни. Понятно, что люди вовсе не склонны винить в этом Путина, тем более на фоне той борьбы за Украину, которую он ведет. Но если кризис окажется затяжным при том, что ситуация на Украине хотя бы на время стабилизируется, то атака на Путина со стороны проолигархических сил будет казаться им не вовсе безнадежным делом.

Во-первых, Путина станут обвинять в сдаче Новороссии — чтобы поставить под сомнение его патриотизм. Во-вторых — в экономическом кризисе: не поменял правительство (или поменял на «не тех»). И в третьих — в коррумпированности его окружения: снова пойдут разговоры о космических зарплатах и прочем, разогревающем недовольство несправедливостью жизни. Кризис дает олигархату и космополитам шанс на реванш — причем не под либеральными и проевропейскими лозунгами, которые дискредитированы в России надолго, а под социальными и псевдо-патриотическими.

Опыт Навального, соединяющего социальную, национальную и популистскую риторику, показывает, что в столице можно найти сто тысяч человек, нацеленных на снос власти. При этом они, возможно, будут искренне убеждены, что выступая против Путина, борются за справедливое государство — хотя цель их идейных вдохновителей прямо противоположна.

Путин неизбежно движется в сторону все большего обновления правящего класса — через его антикоррупционную зачистку и восстановление отношения к госслужбе как к честному делу — и реформирования социально-экономического строя на более справедливых началах. Противники же нацелены на возвращение к курсу 90‑х — построение сословного общества, в котором власть и собственность переходят по наследству в узком кругу.

Парадокс в том, что пока сторонники социальной справедливости обвиняют Путина в потакании олигархату и либерально-прозападной части элиты, сам олигархат боится Путина и готовится при удобном случае свалить его — причем руками тех, кто является таким же противником олигархата, как и сам президент. Эти противоречия вызваны не только пропагандой врагов Путина, но и накопившимися за постсоветские годы претензиями к социальной политике властей и самой, так и незалеченной, травмой воровской приватизации.

В этих условиях единственным реальным противоядием, убивающим на корню саму возможность либерально-олигархического реванша, является смена экономического курса. Необходимо принимать не просто антикризисный план, а создавать осмысленную концепцию развития страны на ближайшие десятилетия. Потому что это не «экономический кризис», а завершенная стадия той переходной модели, в которой страна жила в постсоветские годы. Либеральный капитализм в России не просто исчерпал себя вследствие своей неэффективности, несправедливости, отторжения его русским народом. В ходе конфликта с Западом он становится угрозой самому существованию нашей страны. Обсуждающийся сейчас антикризисный план не способен решить наши проблемы не потому, что он плох, а потому, что создан в духе политэкономии, от которой необходимо как можно быстрее отказаться. Формулирование новой, отвечающей национальному ценностному коду социально-экономической модели для России и должно стать нашей главной реакцией что на майдан, что на кризис.


Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции