19.06.2014

20 июня в полдень в студии «Специального корреспондента» на улице Правды, 21, начнется прощание с погибшим под Луганском журналистом ВГТРК Игорем Корнелюком. Похоронят Игоря на Троекуровском кладбище.
Останки звукооператора Антона Волошина по просьбе его родителей отданы на генетическую экспертизу. О дне прощания с Антоном будет объявлено позже.
Светлая память нашим коллегам.

Я абсолютно мирный человек в очках, но посылал людей на смерть. Своих коллег — на тот момент подчиненных, журналистов. И то, что смерть их миновала, — это случайность, небесный расклад. После истории, когда Лена Лория подорвалась в Чечне на растяжке, я сказал себе, что никогда больше не соглашусь командировать женщину в горячую точку. Лену спасли, врачи ее подштопали, ее даже наградили потом, но это не отменяет холодка бездны, который поднимается по поджилкам, когда думаю: а если бы... 

Юру Снегирёва мы отправили в Цхинвал на чистом профессионализме, просто нас так учили. На всякий случай. Планерка рассудила, что давненько газета не писала про тлеющий конфликт, нехорошо это. Стартовал август 2008-го. Юра собрал манатки и поехал. А там началось. И он, застигнутый неожиданным огнем в гостинице, позвонил ночью:

— Кажись, по нам «Град» бьет. Я залез на крышу, полыхает все. 

— Какой град? Юр, два часа ночи.

Понявши, помню, призывал Юру слезть с крыши, не рисковать. Он отчасти послушался, но только после того, как сделал видео обстрела. Потом укрылся в блиндаже у миротворцев, уничтожал вместе с ними документы и матчасть, так как ни выжить, ни отбиться ребята не чаяли. Они тогда не рассчитывали, что Россия придет на помощь. Такая у их родины была тогда репутация. 

Но Россия пришла — через Рокский тоннель, и в составе Родины, колонной техники и живой силы спешившей на помощь репортеру Снегирёву, был и Саша Коц, его ранило, а потом их наградили в Кремле. Под это дело Снегирёв впервые в жизни купил костюм, рубаху и галстук, а наши редакционные бабоньки, провожая в Кремль, подгоняли на нем, чего криво сидело, и совали платок в нагрудный карман...

Когда мы обмывали Юрин орден Мужества, по поджилкам у меня поднималось все то же: а если бы... Но не буду скрывать, что гнал дрожь обычным журналистским способом. А именно: я вспоминал, что ни у кого не было такого репортажа, подлинного, как горячий осколок.

Стоит ли все это жизни, обернись иначе? Профессионал во мне шепчет «да». Отец и дед — «нет». А поскольку тогда сидел и сейчас сижу в глубоком тылу, промолчу.

Но молчали и молчат не все. Помню, Андрей Илларионов, бывший советник президента, сидя в глубочайшем заатлантическом тылу, написал про все это абсолютно высокомерный, губошлепский пост, обозвал всех нас внештатниками КГБ, которых втихаря, доверительно предупредили: пойдем на Грузию через Цхинвал. А как еще мог наш корреспондент оказаться в нужное время, в нужном месте, скажите на милость? Только так! Потому что он есть пропагандистское орудие, а цацка, которую ему повесил на грудь «кровавый режим», только лишний раз это подтверждает. 

Написал, сукин кот, — и пошел, довольный, завтракать в, виртуально выражаясь, «Жан-Жак». Абсолютно никем не простреливаемый. Наибезопаснейший, овеваемый кондиционерами демократии. А там со смаком едят хачапури и пьют «Саперави» за маленькую, но гордую Грузию его единомышленники (некоторые с надписью «Я — грузин» на значке), которые не то что в блиндаже — в казарме не бывали. У которых Россия всегда и во всем виновата. И все, кто служит ей, им ненавистны — быдло, прихвостни, приспособленцы, «вохры», «ватники» и «колорады». 

Есть в этих оценках (несмотря на то, что сделаны сплошь при помощи электросвязи, сверхтонких ноутов, умелого нахождения точек три, а то и четыре джи) что-то очень доисторическое, первобытное и нутряное. Когда в Африке свирепо воевали племена, они в ходе своих информационных войн переставали считать противника человеком, а объявляли его тараканом, к примеру. Таким здоровенным, африканским. Так было у тутси и хуту. Когда надо было на победном каннибалистском обряде сожрать печень убитого врага, он снова становился человеком — упитанным и вкусненьким. А до того, когда надо было его массово и бестрепетно уничтожить, он оставался тараканом. По-нынешнему, по-украински — «колорадом».

Цитировать никого не буду, ссылки тоже не дам. Чтоб не множить. Но прочел тут в соцсетях некоторые комментарии на смерть героических ребят с телеканала «Россия». Мол, решали «путиноиды» свои задачи, погнали сотрудников на верную гибель, за горячим эксклюзивом под Луганск. Зачем? Ведь и с Бульварного кольца видно, кто заварил кровавую кашу в Донбассе, вот и грохнули их... Для меня дикая африканщина это все. Отвратительная племенная илларионовщина. Для меня погибшие журналисты — и с ВГТРК, и итальянец, и многие другие — недосягаемой высоты коллеги. Я был с ними согласен, не согласен, любил, осуждал... Не важно все. Они погибли. Свободные и смелые люди выполнили свой долг, как его понимали.

Прежде, даже расходясь во мнении, мы в цеху своем стояли на этом твердо. Теперь, смотрю, расхристанные и  растелешенные, расшатанные цинизмом мотиваций, всеприемлемостью интернета, освободившие друг друга от сбруи пошлых и лицемерных приличий (многие из них и вправду пошлы и лицемерны, но на смену им пришла, увы, вовсе не искренность, гордость и чистота), многие из нас вообще потеряли из виду бакены. По мне, они и в отношениях с живыми важны. А уж в отношении погибших... 

Лена, Юра, Саша, вы, когда будете поминать погибших коллег, Игоря Корнелюка, Антона Волошина, расскажите, нет, не илларионовым и прочим, это бесполезно, а тем, кто еще не утратил возможности слышать и понимать, кто не в коконе, не в танке, не в заменившей жизнь Сети, как оно бывает на самом деле. Что движет вами. Почему вы лезете под огонь. Что разгоняет кровь. Как уязвляет предательство. Где засада, а где награда. Прямо как есть, не упустив ни житейской правды, ни высокого полета. Меня не послушают, я смерть нюхал раз на встречке, раз — в «Останкино» под обстрелом, да и все. Обошлось. Но мне хватило.