20.03.2014

Саманта Пауэр, рыча, аки Змей Горыныч, дамской слюной обрызгала в ООН нашего доблестного Виталия Чуркина и сформулировала (возможно, с помощью переводчиков): «То, что случилось в Крыму, не может быть признано действительным». Поскольку я в отличие от Саманты в Крыму побывал, скажу, что может — и еще как может. Крым, он вообще очень осязаемый, настоящий, густой, как массандровское вино «Бастардо».

В ночи перед референдумом мы пили его в ресторанчике ялтинского отеля, и местный знаток пояснял москвичам, почему завтра все триумфально закончится в пользу России. Для экономии времени он вынес за скобки общеизвестное: Екатерину II, Хрущева, восстановление исторической справедливости. А сосредоточился на текущем моменте. 

— Тут в последний год Янукович такой данью всех обложил, что мама не горюй, — поведал он, расщепляя ставридку. — Как в кино про итальянскую мафию. Как в девяностые. Смотрящий, конкретные цифры, если не внес — счетчик, возбух — тюрьма. При Ющенко такого не было! Он вообще был малохольный, больше улицы в «вулицы» переименовывал, да черепки собирал. Он, конечно, доставал крымчан: выдавливал русский язык, автономию урезал. Однако с Януковичем не сравнишь: этот куда конкретнее, донецкий, одно слово. Так что у нас тут, чтоб вы понимали, свой майдан, только с видом на Россию. Без Бандеры. И «коктейлей Молотова».

Мы, понятно, переглянулись. Собеседник нас просканировал:

— Нет, понятно, что в России тоже взятки и произвол, но все познается в сравнении. У вас взятки — но и Сочи. Мы ж тут просто слюну пускали! Чиновники у вас тоже злые, но пенсии в три раза выше украинских! А у нас двадцать лет депресняк и один насущный вопрос: приедет летом любимый нами, но клятый Киевом москаль или не приедет?

Наутро в том же ресторанчике мы отпивались чайком и рассуждали о российской планиде поддерживать до последнего всяких чудаков на букву «я», поскольку нет у нас других писателей. Трём, поминаем донецких и других. Вдруг подходит седоватый человек, помесь парткома с бригадой, в недешевых, но трениках, весь перекошенный. И брызжет слюной не хуже Пауэр: «Слетелись, коршуны, на референдум. Делите Крым... Хоть не орите так, имейте терпение». Это при том, что говорили мы вполголоса, корректно, одного украинского члена правительства, правда, лохом назвали, но без осуждения. Засим он исчез, как растворился, может, то и был отставной януковичевский смотрящий?

Получив таким образом косвенные доказательства грядущей победы, мы пошли искать ближайший избирательный участок — на улицe Архивной. Нашли по людскому потоку, хотя времени было половина девятого. Идут с клюками. Парами, группами. С детишками, молодые, средние, небогато одетые, счастливые, деловитые, накрученные. Андрей, председатель комиссии, по матери тоже Мамонтов. И это повод для дополнительной радости: может, мы родня? Родня, конечно. Мы тут все родня. Счастье у людей: домо-о-ой! 

Конечно, в селе Пионерском совсем другая картина. Там на участке тихо — это место компактного проживания крымских татар. Один из крупнейших самозахватов, как поясняет Википедия. Явка к обеду процентов десять. Крымский татарин есть и в комиссии, спрашиваем его: а чего не идут? Да так, меж собой решили: не ходить. А за двадцатипроцентной квотой в крымский парламент, за узакониванием земель, за документом на родном государственном языке придут, хотя и не голосовали за это? Смеется: придут, думаю. И на том спасибо.

Едем дальше. Перевальное. Cтоит там украинская часть. Ребят никто не неволит переходить на сторону Крыма. Но все, кто призван с запада, уже по-тихому уволились и уехали. Остались крымчане. И они ждут официального перехода в Россию. Тогда и решат, они ж присягу принимали. Это по-мужски. Виктор Котовский, русский офицер запаса и сил самообороны, знакомый многих украинских военных, стоит в камуфляже у избирательного участка — для порядка. «Мы к украинцам в баню ходим париться. Мы ж все понимаем. И они понимают. Жалко, бабуля моя померла в прошлом году. Не дожила до возвращения в Россию. Ну ничего — пойду завтра к ней на могилку, расскажу».

Остальное вы сами знаете. 96,77 процента. Севастополь приплыл в порт приписки. Часть из Перевального перешла на сторону крымской власти. А для «Бастардо» надо заказывать новые этикетки, где Массандра опять будет с двумя «с». Все в Крыму видно, все ясно, все выпукло, и это хотя бы для сохранения собственного душевного здоровья надо признать действительным.

Так что скажу на трех государственных языках и одном международном: «Держи себя в руках, Саманта. Еasy, Power, be soft. Lütfentegin. Охолонь трохи».