Егор ХОЛМОГОРОВ, публицист

06.03.2019

Сто лет назад, 5 марта 1919 года, в деревне Малое Петрино Владимирской губернии родился Алексей Фатьянов. Человек, который заставил плакать от сурового умиления и щемящего счастья всю Россию.

Фатьянова не слишком привечали официальным вниманием ни при жизни, ни после смерти. Поэтому — ​даже при том, что каждый знает десятки строчек Алексея Ивановича, — ​не все помнят его фамилию. «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат»; «Играй-играй, рассказывай, тальяночка сама…»; «Давно мы дома не были…»; «Где же вы теперь, друзья-однополчане»; «На скамейке, где сидишь ты, нет свободных мест» — ​всё это Фатьянов.

Его талант развернулся в годы величайшей войны, когда-либо пережитой нашим народом. Тогда русские люди не только сражались, но и пели. И в той песне, особенно в тех условиях, когда были отняты другие традиционные способы духовного укрепления, явился источник силы, который помог выстоять и победить. Наша военная песня времен Великой Отечественной — ​это отдельный, уникальный культурный феномен, еще ожидающий своего изучения. Достаточно вспомнить, что врагу попросту нечего было ему противопоставить — ​у немцев наличествовали либо казенные бравурные марши (впрочем, и у нас их хватало), либо полузапрещенная Геббельсом как «упадническая» «Лили Марлен». Битву песен и духа тевтонцы проиграли нам быстрее, нежели битву танков.

Военную песню тогда создавали многие — ​и многие рождали удивительные шедевры, такие, как «Темная ночь». Но в большинстве из них чувствовалась, пусть и не слишком очевидно, техника «культурной продукции» — ​интеллигентный человек вжился в мир простого русского солдата и написал текст, сыграл, спел. Песня учила чувствам и формировала их.

Голос же Фатьянова был голосом солдата — ​раненого, чудом не попавшего в окружение участника фронтового ансамбля, который, уже став известным стране поэтом, угодил из Краснознаменного ансамбля песни и пляски Союза ССР в действующую армию и получил медаль «За отвагу» во время боев в Венгрии. Сам рабочий войны, он выражал мироощущение простого русского бойца с непоколебимой силой и чистотой. И говорил он не столько о самих битвах, сколько о том мире, во имя которого и нужно сражаться. Это была прозрачная, идущая от сердца лирика — ​ради нее выживали и побеждали.

Солнце. Полянка. Парень с гармошкой думает о близкой девушке — ​его воспоминания сладки, чувственны и простодушны, как в некрасовских «Коробейниках», — ​вот то, во имя чего совершаешь подвиги и на медаль, и на орден, и на Звезду Героя.

Военная весна. Роща. Уставшие после тяжелых боев солдаты. И вдруг полновластными хозяевами в нее врываются соловьи со своим бередящим душу пением…

Германия — ​«проклятая сторона» (потом ее политкорректно заменили на «далекую»). Уставшие солдаты за пять шагов до Победы вспоминают о доме, о родной ели, о девчонках, гуляющих без ребят. Хочется скорее победить — ​вернуться. Война в мире песен Фатьянова — ​трудная дорога солдата домой.

Но с каждым шагом в том бою,
Нам ближе дом в родном краю.

Сам еще, в сущности, юноша — ​Фатьянов передавал самоощущение такого же деревенского русского мальчишки-солдата. Того, кто, оплатив — ​по большей части своей жизнью — ​страшный счет войны, все-таки победил. Алексей Иванович выразил его душу удивительно тонко, поэтично, без фальши, грязи и нелепого идеологического надрыва. В его лучших песнях мало, меньше, чем у кого-либо в ту пору, обязательного риторического багажа — ​это народное чувство как оно есть, без всякой агитации и пропаганды. Впрочем, какая «идеология» могла быть у сына сапожника, чье имущество власть дважды экспроприировала, у мальчика, учившегося поэзии не по «левому маршу», а по книгам Пушкина, Блока и Есенина.

Закономерно, что после войны, когда «русскую тему», горячим и искренним выразителем коей он был, начали загонять в подполье, Фатьянов оказался в роли своего рода «нового Есенина». Его постоянно ругали за «кабацкую меланхолию», обходили сталинскими премиями, а меж тем композиторам (прежде всего, постоянному замечательному соавтору Соловьеву-Седову) давали их за песни на его стихи. Отдельно поэта преследовали за пьянство — ​беды, которую этот народный лирик с Владимирщины в полной мере разделил с заочным учителем-рязанцем Есениным, с современником-смоленцем Твардовским и с подхватившим знамя вологодцем Рубцовым. Судьба русской поэтической души в тисках чуждой идеологии. Прожив ярко, Алексей Иванович умер молодым, в сорок лет, так и не заслужив наград и чинов, навсегда оставшись великим анонимом — ​тем, над чьими песнями плачут, но чьей фамилии не помнят.

И тем не менее не много существовало столь чисто и беспримесно русских и народных явлений в поэзии ХХ века, как Фатьянов, в песенной лирике же ему просто не было равных. В условиях эпохи великих потрясений, когда верхний этаж русской культуры подвергся капитальным разрушениям, крестьянскому отряду творцов выпала важнейшая миссия — ​отстоять народную душу, выразить ее так, чтобы мы не забыли сами себя. Этот начатый Есениным подвиг охранения Руси продолжил в своей песне Фатьянов, подарив солдату в тот час, когда каждое движение души столь много значило на весах истории. Его песни явились оружием — ​они внесли колоссальный вклад в победу русского народа.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции