12.11.2018

Каждый день медиа и социальные сети ведут войну за один из возможных образов будущего — ​в общем, это единственный факт, который оправдывает бытование этой оравы, бесконечно производящей слова той или иной степени убедительности. На существовании обычного человека эти сражения как будто прямо не сказываются вообще никак. Но мир меняется не потому, что так решило большинство, а потому, что кто-то перемены начал, кто-то им не сопротивлялся, а кто-то просто не заметил. На обложках модных журналов все чаще появляются модели плюс-сайз (проще говоря, полные барышни): в 2012-м, когда автору приходилось писать о том, что все будет именно так, подобное казалось дикостью.

Нынешняя осень стала временем кризиса одного из самых зловещих образов будущего: последние пару лет его продавали так настойчиво, что не пожалели ни известного актера (на Западе), ни депутата (у нас). Ради феминистского рая лес рубили, и летели не щепки — ​рвали деревья с корнем. Речь, если коротко, шла (и сейчас идет по инерции) о том, что всякий мужчина мог быть обвинен в «сексуальном преступлении»: без срока давности, без доказательств, без возможности оправдаться. Логика фемобкома выглядит так: ты будешь виноват, если я так захочу, а громкая медийная кампания смешает твое имя с грязью навсегда. Хедлайнерами этой вакханалии выступали либеральные СМИ, и на минуту могло показаться, что от бесконечного флешмоба деться уже некуда. На Западе робкие попытки воззвать к разуму пресекались сразу, и для того, чтобы позволить себе усомниться в святости нового вероучения, необходимо было достичь того уровня славы, когда тебе уже ничего не страшно. Феминисток критиковала великая Катрин Денев, она может позволить себе эту роскошь. Средний голливудский актер или западный музыкант, разумеется, должен был — ​чтобы остаться в обойме — ​присягать новым флагам.

В России модные флешмобы (суть которых состояла в том, что настоящие жертвы и те, кто решил, что можно ухватить дешевой популярности, объединялись ради рассказов о подлинных и выдуманных приставаниях) массовости не обрели, однако тенденция настораживала. Казалось, пройдет еще несколько лет, и мы свалимся в ту же яму. Но беда пришла, откуда не ждали. В латвийском русскоязычном издании «Медуза», которое клеймило и гремело, призывало и разоблачало, случился скандал: выяснилось, что на корпоративе главный редактор сайта приставал к супруге одного из сотрудников, прямо признаваясь, что ему «ничего за это не будет». Дальше ситуация развивалась как в плохом западном сериале, где на честную лесбиянку всегда найдется праведный афроамериканец, а виноват во всем белый гетеросексуальный мужчина. Муж обиженной дамы, которая долго таила обиду, вынес скандал на публику, и главный редактор раскаялся, был временно отстранен, пока «шло расследование», а затем — ​спокойно восстановлен в должности. Уволили как раз супруга. По собственному желанию, конечно. А виновник торжества написал, что ничего вообще не было, ни за что извиняться он не намерен и вообще, что позволено Юпитеру, не позволено быку. После чего под сочувственные всхлипы тусовки хлопнул дверью и покинул издание. Скандал сошел на нет. «Медуза» осталась без главного редактора, сотруднику и его жене придется искать другую работу, и, в общем, вся эта Санта-Барбара — ​о том, что будущее, в котором победили очередные радикалы, у нас не наступило. Россия (пусть и вынесенная для порядка в Латвию) остается таким крепким оплотом консервативных ценностей, что даже Татьяна Толстая гневно осудила перегибы на производстве дивного нового мира и призвала прекратить кампанейщину. Мол, хватит уже про харассмент, хорошие люди страдают. Жертвой оказался «свой», но отметим, что никакого «волчьего билета», как Харви Вайнштейну, в России не выписывают: и в скором времени, не исключено, нарушитель спокойствия возглавит какой-нибудь очередной либеральный проект.

То есть вообще-то сексуальное насилие — ​зло, приставания — ​ужас, мы не допустим, но если речь идет о своих, то, конечно, немножко можно. Ворон ворону глаз не выклюет.

Что со всего этого обычному человеку, который никого за мягкие места не хватал и не собирается? Каковы итоги этого ничтожного, в сущности, скандала для тех, до кого — ​представьте себе, такое случается — ​не домогались? Прозападные медиа в России на долгое время потеряли один из важных рычагов влияния и лишили себя части пропагандистских возможностей: теперь любая сексуальная история будет считываться как послесловие к сюжету с «Медузой». Моральные сентенции в духе «давайте рванем в светлое будущее» всегда звучали смехотворно, но сейчас, конечно, станут выглядеть форменным издевательством над здравым смыслом.

Проблема, впрочем, состоит еще и в том, что без этого цирка на выезде проблема полов в медиа снова начнет обсуждаться в духе колонок в глянцевых журналах: эти тексты обычно посвящены двум темам: «Почему мужики пошли не такие?» и «Как правильно пикапить красоток?». Телевидение в качестве ролевых моделей представляет Гогена Солнцева и его супругу, Сеть — ​барышень в Инстаграм, которые заняты тем, что накачивают все части тела и их ежедневно фотографируют.

Все это не объясняет происходящего с обществом на самом деле, не дает ответа на вопрос: как меняемся мы и те социальные институты, которые мы строим. И то, что феминистская пропаганда на время звучать перестанет, — ​лишь короткая передышка перед новым витком войны за образ будущего.