Провинциальный бэдселлер

Станислав СМАГИН, публицист

16.04.2018

Литературная премия «Национальный бестселлер» оказалась в центре громкого, грязного и очень симптоматичного скандала. Писательница Аглая Топорова, дочь покойного критика и многолетнего ответственного секретаря «Нацбеста» Виктора Топорова, опубликовала в «Фейсбуке» рецензию на автобиографический роман финалистки Анны Старобинец «Посмотри на него». В тексте повествуется о том, как героиня ждала ребенка с тяжелыми отклонениями, как беременность пришлось прерывать на позднем сроке, как тяжело было пережить все произошедшее и как негативно относились к женщине окружающие. Отзыв Топоровой получился резким: произведение критик назвала плоским, малосодержательным, намеренно давящим на жалость читателей. Помимо прочего, Топорова рассказала, что и сама когда-то потеряла трехлетнюю дочь, но «разобралась, как дальше жить».

Из-за обилия эмоциональных комментариев публикация была удалена, но Старобинец, успевшая ее прочесть, написала очень экспрессивный ответ и отказалась ехать на финал «Нацбеста».

Женщины втянули в свою полемику тысячи комментаторов и несколько СМИ: участницы спора с ходу выложили на стол слишком сильные козыри, на грани допустимого. Старобинец описала реальные страдания — ​и любой ответ о художественных недостатках текста неизбежно натыкался на дискуссию о степени авторского горя. Прием хорошо отработан на Западе, где существует целая индустрия, штампующая совершенно не отличимые друг от друга романы о подростковых кризисах. Тексты эти получают разные премии и не встречают никакого сопротивления. «Вы что, не сочувствуете детям?» — ​спрашивают идеологи тоном, который хорошо известен каждому, кто смотрел знаменитую экранизацию «Собачьего сердца».

Аглая Топорова — ​не человек с улицы, а член жюри — ​имеет полное право на критику, а как мать, тоже пережившая трагедию, — ​на оценку книги, в том числе и через призму личного опыта. Однако разговор вылился в энергичное соревновательное размахивание погибшими детьми. Сложно даже представить, какое решение принял бы царь Соломон, окажись Топорова и Старобинец перед его судом в ситуации, аналогичной известной притче.

Тема книги «Посмотри на него» деликатна и трагична. Но автор прекрасно знает, что современный литературный мейнстрим — ​это и есть постановка трагедии на службу идеологии, рейтингам и тиражам. Есть те, чью боль можно и нужно описывать, существуют зоны молчания — ​так ни в одном западном романе вы не найдете среди героев-маньяков афроамериканца. Негры страдают. Женщины страдают. Подростки страдают. Портрет садиста понятен: белый мужчина лет сорока пяти. Он точно не страдает. Внутри этого контекста и стоит рассматривать наш провинциальный сюжет о том, как в невозможно резкой, возмутительно вызывающей форме один робкий критик попробовал сказать о том, что это положение дел стоит менять. Окололитературная общественность быстро дала смутьянке по шапке.

Кроме того, конфликт вокруг романа «Посмотри на него» показал, что с критериями допустимого и недопустимого, с нормальным диалогом, с умением спокойно говорить на опасные темы у нас в литературе большие проблемы. Казалось бы, писатели, критики, читатели — ​а драка, как будто в пивной. Крайне символично, что и о нынешнем забеге «Нацбеста» широкая публика узнала в основном благодаря скандалу — ​по-другому за узкие пределы писательской тусовки вырваться сложно. Как тут не скаламбурить, что вместо best seller на выходе у нас получается bad seller, не только в этой ситуации, но и в современной российской литературе как таковой.

Странно сегодня требовать от словесности соответствовать нашим ожиданиям, но хочется спросить: а кроме нещадной эксплуатации советского опыта и выкатывания при каждом удобном случае собственного страдания — ​что вы еще умеете?

Первое — ​банально: в СССР было много и хорошего, и плохого, но на дворе 2018 год и невозможно продолжать жить в 1975-м: Лев Толстой, рассказав об Отечественной войне, взялся за «Анну Каренину», романе о настоящем, а не стал придумывать бесконечные тексты «Кутузов. Продолжение» или «Тайны Наполеона». Второе — ​не может не провоцировать свары, подобные той, что мы наблюдаем.

Кризис отечественной словесности сегодня не в тиражах, а в головах, в попытке вытоптать поляну до конца и в страхе шагнуть за пределы заранее очерченных границ. Может быть, случай с «Национальным бестселлером» хоть кому-то поможет это осознать.


Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции