02.04.2018

Тулеев — ​это Кемерово, а Кемерово — ​это Тулеев. Так повелось с девяностых. В стыдные годы, когда шел повсеместный обвал, людей, которые бы тормозили падение в бездну, было наперечет, поэтому за них держались как за последнюю надежду. Губернатор шахтерского города был из их числа. Теперь он подал в отставку, и, конечно, многим ужасно хочется пнуть его побольнее, поиздеваться как-то позаковыристее, но, пожалуй, оставим злословия для другого случая. Аман Тулеев, конечно, виноват. Это и есть точка отсчета.

Начиналось все красиво. В какой-то мере начальник Кузбасса был схож с генералом Александром Лебедем. Но в Кемерово 90-х была другая война, не та, что в Приднестровье: бунты, перекрытие железных дорог. Шахтеры ощущали себя заложниками, их будто забыли в ставших вдруг никому не нужных рудниках.

Тулеев мог договариваться. С  Москвой. С рабочими. С предпринимателями. В 1991 году в Москве он, депутат Верховного Совета РСФСР, предложил себя в обмен на девочку-заложницу. Подобных эпизодов в его жизни — ​несколько.

Все в том же 91-м он поддержал ГКЧП. Ему было 47 лет, зрелый и состоявшийся начальник, функционер, вполне мог бы приспособиться к новым реалиям, начать плыть в общем потоке. Но вместо этого остался коммунистом, не сдал партбилет. Не прогнулся. Поддержка ГКЧП и сопротивление распаду страны не были случайностью: в 1999 он отказался получить орден Почета из рук Ельцина, чтобы спустя год принять его от Владимира Путина. Так же поступил Александр Солженицын с орденом Андрея Первозванного.

«Я просто принципиально не могу принять награду от власти, которая ввергла страну в нищету, когда люди остаются без работы, годами и месяцами не получают зарплату и детские пособия, когда Россия ранена в мозг, <…> когда идет чудовищный геноцид народа», — ​заявил в 1999 году Тулеев, отказываясь от награды. Позже он разошелся и с коммунистами.

Закат карьеры Тулеева наступил несколько лет назад. Многие стали говорить о его уходе: проблемы с позвоночником, операции, слухи о смерти, появление на работе в инвалидном кресле. Звонил колокол. Но, к сожалению, начальник региона не прислушался к этим сигналам и затянул. Человеческой и управленческой энергии не стало, начался обвал.

Он ведь сам об этом хорошо помнит по урокам девяностых. И теперь отставка так или иначе, но связана с трагедией в «Зимней вишне», которая и его семью не обошла стороной. Карьеру Тулеева от страшного пожара уже не отделить.

Этот случай подчеркивает массовый исход тяжеловесов из политики. Необходимость назрела. Тех, кто громко начинал еще в 90-е. На прошедших выборах уже не баллотировался Зюганов, для Жириновского это были, скорее всего, последние выборы, Явлинский выглядел сильно уставшим и охладевшим.

Самое сложное для политика искусство — ​не управление, не общение с людьми и даже не умение складно говорить. Главное — ​уходить вовремя, оставлять все, сделав так, чтобы система работала без тебя. Строить дом стоит так, чтобы в нем можно было жить, а вовсе не за тем, чтобы бегать и десять лет перекрашивать стены, следя за каждым мазком кисти. Цепляются за власть ведь не из любви к роскоши, не из-за денег (неужели бы Тулеев, уйдя с поста, жил в нищете? Конечно, нет), а из страха — ​что твое детище окажется не таким, как ты хотел. Придут другие, все стены перекрасят и переделают кухню — ​как это стерпеть.

Но это куда лучше, чем доживать свой век погребенным под руинами дома.

Уход Тулеева — ​конечно, сигнал всем — ​и элитам, и избирателям. Времена меняются, новые люди обязательно придут на место тех, к кому все мы давно привыкли. Бояться не стоит, потому что ценой этого страха может стать новая «Зимняя вишня».

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции