28.05.2017

Ушел из жизни Збигнев Бжезинский, человек, чье имя стало одним из символов «холодной войны». Он честно не жалел сил ради установления на планете Pax Americana и лишь незадолго до конца долгой, богатой на события жизни, заметил: что-то пошло не так…

Удачливый публицист, Бжезинский вышел на мировую авансцену в конце семидесятых, когда внезапно занял пост советника по национальной безопасности президента Джимми Картера. Те, кто еще застал конец 70-х, легко вспомнят железный голос Игоря Кириллова, рассказывающий в программе «Время» о «ястребах американской политики». Поляк Збигнев был из их числа.

Самый известный его труд, вышедший в 1997-м, называется «Великая шахматная доска». Сравнивая политику с древней игрой, автор наверняка мнил себя гроссмейстером, однако на деле все было иначе. Ему иногда удавались красивые комбинации, но даром просчитывать всю партию «стратег» не обладал. Уровень в лучшем случае кандидата в мастера.

Бжезинский никогда не скрывал, что его задача состоит в установлении абсолютного доминирования вашингтонской модели управления планетой: воюй, разделяй, властвуй, интригуй, создавай очаги хаоса. Цель была ясна: полная, безоговорочная победа над главным врагом США, да и самого Збигнева, — Советским Союзом (концепцию многополярного мира он не признавал никогда).

Именно убежденная и последовательная ненависть к Москве привела Бжезинского к наивысшему успеху в политической карьере, которым он гордился до последних дней. Когда в 1979-м СССР ввел войска в Афганистан, именно Збигнев уговорил Картера сделать ставку на поддержку исламских фундаменталистов. В 1980-м их в горной стране было немного, они не располагали ни деньгами, ни оружием, а боевые действия представляли в основном по воспоминаниям о войне с англичанами на исходе XIX века.

Америка решила действовать. Щедрое финансирование, самое современное оружие (в том числе, тяжелое), лучшие советники ЦРУ — так начиналась эта партия, которая казалась простой. Затем подключили ресурсы влияния на соседний Пакистан, где помогли моджахедам оборудовать тренировочные базы и лагеря военнопленных.

В результате СССР получил резкую эскалацию военных действий и постоянный рост расходов, давивший на и без того шатавшуюся экономику. Бжезинский был счастлив.

Однако игра продолжалась, и пешки не были сметены с доски: в Афганистане росло мощное, хорошо вооруженное и обученное бандитское подполье исламских фанатиков, которое вовсе не собиралось останавливаться на достигнутом, решив заявить о себе на весь мир. Когда Збигнева как-то спросили, не сожалеет ли он о сделанном, политконсультант широко улыбнулся, подумаешь, Талибан, главное — СССР развалился. Так что Усама бен Ладен, «Аль-Каида», 11 сентября, ИГИЛ, страшные теракты в России, Америке, Великобритании, Франции, Германии — это в том числе и его рук дело. Крови было пролито много.

Стремление рассматривать все на свете с точки зрения интересов Штатов и только в рамках весьма ограниченной политической модели, заставляло Бжезинского совершать ошибки и в дальнейшем. Все в той же книге о шахматной доске он допустил скорый закат китайской экономики, потому что в Поднебесной… не прошла либеральная революция. А единственным вариантом выживания России называл полную декоммунизацию, максимальное дистанцирование от бывших республик, вступление в Евросоюз и НАТО и растворение в них. В общем, нечто подобное тому, что сейчас пытаются реализовать в Киеве. Который, кстати, Бжезинский в этом сценарии рассматривает в качестве основного «санитарного кордона», отделяющего нашу страну от Европы. Так что Порошенко, написавший в «Фейсбуке» по случаю кончины политика: мол, это был «настоящий друг Украины», взял не по чину. Все равно что пешка похвасталась бы своей дружбой с игроком.

Уходя, Бжезинский успел увидеть и новую Россию, ставшую куда большей, чем в 80–90-е, проблемой для США, и китайское экономическое чудо, и захлестнувшую планету волну исламского фундаментализма. Борьба, которой он посвятил жизнь, оказалась сражением с ветряными мельницами. А рыцарь-шахматист, метивший в мудрые гроссмейстеры, оказался не в состоянии понять, что же за партия играется на огромной доске, и с недоумением смотрел на то, как ходят новые фигуры.

Пусть же почиет с миром. Американским… Збигнев был к нам не слишком ласков, мы провожаем его без печали.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции