05.04.2017

Все, кто говорит о теракте в Питере, в один голос отмечают: простые питерцы вели себя безукоризненно. Поддерживали, подвозили до дома, с утра пришли сдать кровь для пострадавших. Быть может, в самой атмосфере города живет память о днях Блокады, когда делились последним, и это подлинно помогало выстоять. Таков закон человеческого общежития: чем жизнь труднее, тем народ дружнее. Мой отец, прослуживший войну матросом Балтфлота, говорил, что у них реально действовало правило: сам погибай, а товарища выручай. Если каждый будет спасаться в одиночку — сгинут все. Еще папа замечал, что у многих, с кем он воевал, мирная жизнь вызвала своего рода культурный шок: на гражданке каждый за себя, и никто не бросается на помощь терпящему бедствие.

Но и какое-то время после войны люди были добрее, дружнее и сплоченнее, чем много позже. Не возникало вопроса, с кем оставить на пару часов ребенка: очевидно — отвести к соседям. Что могут быть бэби-ситтеры с почасовой оплатой, никто и не подозревал. Это не стариковское брюзжание — факт. Наши деды и бабки помнят момент разочарования при переезде из коммуналок в отдельные квартиры: вроде удобнее и просторнее, но все отчего-то замкнулись, перестали дружить и спешить на выручку.

На индивидуальных квадратных метрах человек человеку становился если не волком, то во всяком случае неким глубоко индифферентным объектом.

А потом человек человеку и волком сделался, по-политкорректному — конкурентом. Это уже с приходом капитализма. Мы научились американскому выражению «твоя проблема» и начали с энтузиазмом неофитов отстаивать великую ценность, обозначенную непереводимым словом privacy. Что значит: не смей соваться в мою жизнь, а я не буду — в твою, мне вообще до тебя дела нет.

Мы очень старались усвоить эти новые навыки цивилизации и прогресса; молодежь, как положено, бежала впереди, превосходя порой самих учителей. Помню, мне рассказал иностранец о неприятно удивившей его картине в подземном переходе в одном провинциальном городе. Старик торговал сигаретами, разложив их на перевернутом ящике (дело было в 90-е). Вдруг ему стало плохо, он упал, а прохожие, вместо того чтоб помочь, принялись растаскивать нищенский товар. Признаюсь, мне было стыдно.

И вот все снова перевернулось. То ли поколения сменились, то ли ветер истории подул в иную сторону. Люди опять заботятся друг о друге. Они сплотились перед лицом общей угрозы — терроризма? Это верно, но ведь в подобной ситуации можно вести себя по-разному. Бывало всякое — в природе человека есть и добро, и зло.

Мне даже подумалось вот что. То, как граждане реагируют на беду и угрозу, свидетельствует о жизнеспособности данного сообщества. Пихаются за место в аварийной шлюпке — утонут все. Помогают — шанс есть. События в Питере, думается, говорят именно об этом: наш народ жизнеспособен, он «вынесет все, что Господь ни пошлет». Не такое выносили.

Но, разумеется, нельзя полагаться лишь на сплоченность и взаимопомощь. Милиция и спецслужбы делают свое дело. А обычные горожане — свое. Прежде всего надо осознать: мы на войне. Вполне вероятно, что историк будущего назовет наши дни не просто предвоенными, а прямо-таки периодом третьей мировой или первой гибридной.

В боевой же обстановке действуют правила, отличные от порядков мирной жизни. Граждане должны вспомнить полузабытое понятие «бдительность». Как только ни стебались перестроечные витии над этим словом. Ах, гадкие большевики формировали «образ врага». Подразумевалось, что врага на самом деле не было. Так вот теперь он — есть. Нужно сделать так, чтобы все, от первоклашек до пенсионеров, поняли: метро взрывают враги нашего народа и государства. Ими руководят еще более коварные и непримиримые враги. К сожалению, пока еще не все усвоили: терроризм — не самодеятельность отморозков, а современный способ ведения военных действий. Это необходимо разъяснять, повторять, чтобы всем было понятно.

Как проявлять бдительность? В первую очередь надо знать, кто живет рядом. Откуда приехал, чем занимается. И не стесняться поговорить с участковым, если заметили что-то не то. У нас не принято «стучать», однако государство сильно поддержкой народа. Ложный донос — это стыдно, а правдивый — долг гражданина. Правдивый в том смысле, что доносят не для того, чтобы кому-то насолить или свести счеты, а из стремления отвести общественную опасность.

Вероятно, нужно привести в порядок вопросы прописки (пардон, регистрации). То, что в Москве редко встретишь человека, живущего по месту регистрации, — непорядок, который требуется устранить. В эпоху тоталитаризма, когда все проживали согласно штампу в паспорте и даже приехавшую погостить тещу нужно было регистрировать, молодые люди могли романтически гулять до рассвета на Ленинских горах, и ничего им не угрожало. На свете не бывает дармовых благ, а безопасность в современном мире — это благо дорогое. И четкая прописка — не самая страшная цена.

Враги всегда засылали к нам шпионов и диверсантов. На выявление ориентировали всех — от мала до велика. У Сергея Михалкова есть стихотворение «Граница», написанное накануне Великой Отечественной. О том, как школьники задержали шпиона. Заканчивается оно так:

Есть в пограничной полосе
Неписаный закон:
Мы знаем все, мы знаем всех —
Кто я, кто ты, кто он.

Мне кажется, эти лапидарные строки должны стать принципом нашего жилищно-коммунального обихода. Кстати, подростки могли бы сыграть здесь полезную роль и почувствовать причастность к большому делу. В советское время бабушки, сидевшие у подъездов (которые не запирались), были общественным контролем. Они всех знали — кто с кем, откуда, куда и зачем… С распространением privacy этот фейс-контроль исчез, а зря.

Государству предстоит большая битва с врагами. Многое придется сделать — например, как в Израиле, привлекать к ответственности родственников террористов. Хочешь не хочешь, а необходимо укреплять границы, вводить визовый режим. У граждан — свои задачи, ведь борьба будет успешной, только если в строй встанут все.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции