18.11.2015

Турецкий саммит G20, состоявшийся 15–16 ноября, особенно выразительно смотрится в сравнении с аналогичным прошлогодним мероприятием в Австралии. Впрочем, и тогда «изоляцию» Владимира Путина придумали наши оппозиционные издания. Никакого бойкота не было — достаточно пересмотреть полные видеозаписи официальных встреч, завтраков, пресс-подходов, а не любезно отредактированные пропагандистами отрывки. Все было вежливо и дипломатично, как и должно происходить на переговорах с участием первых лиц. Да, Путина непрерывно критиковали, с ним спорили и не соглашались — это факт. Но называть его «изгоем» — как минимум передергивание, если не обыкновенная ложь.

А вот с тем, что Путин на саммите в Анталье стал фигурой номер один, поспорить сложно. Это признают и друзья, и соперники. Яркий пример тому — официальная страница германского канцлера Ангелы Меркель в одной из социальных сетей. На ней опубликованы несколько картинок — с общего заседания, в компании Обамы, Кэмерона, Ренци и главы французского МИДа Фабиуса, а также в одиночестве около цветочков.

Но фото с двусторонних переговоров лишь одно — с Владимиром Путиным. Общества российского президента на саммите искали и находили. Конечно, на фоне ставших регулярными в последние полтора года заявлений западных лидеров о «нарастающей изоляции России» для кого-то все это могло выглядеть сенсационно.

Но политика — в первую очередь дела, а не слова. Барака Обаму за провальную дипломатию не пнул, наверное, только очень ленивый. Тем не менее даже лидер США был вынужден смирить ущемленную гордость и сесть за стол переговоров с Владимиром Путиным. Разумеется, рассуждать о перезагрузке или прорыве по итогам недолгой беседы не приходится, но с правдой не поспоришь. Запад нынче дружно признает: без России решить проблему ИГИЛ нереально. Можно ли было разгромить Гитлера, если бы СССР и англо-американские союзники не отложили некоторые спорные вопросы до окончательной победы? Наверное, да, но цена ее, и без того непомерная, была бы несравнимо выше…

ИГИЛ — вовсе не провозвестник апокалипсиса. Однако это серьезная угроза нового типа: от привычных террористов-сепаратистов она отличается приблизительно так же, как современный танк с лазерным наведением от предшественников времен Первой мировой. То, что обуздать исламистов без участия России невозможно, и Обама, и Меркель, и прочие, действительно, понимают. Хотя пропагандистская машина не способна притормозить моментально. Тем более не стоит думать, что западные политики вдруг воспылают к нам внезапной и долгой любовью.

В нынешней ситуации полезно вспомнить эволюцию знаменитого британского премьера Уинстона Черчилля. До 22 июня 1941-го на Западе не было большего антикоммуниста, во время войны он, напротив, ни разу не дал повода усомниться в союзнических отношениях Британии. А после общей победы над Гитлером наш «партнер» вновь вспомнил свои претензии, произнес знаменитую Фултонскую речь, запустил термин «железный занавес» и фактически объявил Советскому Союзу «холодную войну». Параллельно Черчилль, еще недавно восхищавшийся «товарищем маршалом Сталиным» и «героическим русским народом», тайком убеждал американского президента Гарри Трумэна нанести превентивный ядерный удар по СССР.

Вот почему не следует обольщаться, думая, что, даже став союзниками в борьбе против ИГИЛ, Россия и Запад сольются в любви и согласии, как это было в начале 90‑х. Запад способен испытывать экстаз, лишь когда партнер находится в строго подчиненном положении. Учиться равноправному сотрудничеству с иными странами евро-атлантическим государствам только предстоит. России, Китаю, Индии, Бразилии, да и всем претендующим на самостоятельность державам, в свою очередь, придется еще долго доносить до США и ЕС необходимость этого умения в изменившемся мире.

Собственно, до равноправного союза в борьбе с ИГИЛ пока тоже далеко. Ведь в Анталье, с одной стороны, были переговоры с Путиным и заявления, что без нас ИГИЛ не победить. А с другой — ритуальные камлания лидеров США и ЕС на тему, что санкции против России никто отменять не собирается до выполнения Минских соглашений. Сложно представить антигитлеровскую коалицию в условиях обоюдных санкций, не находите?

При этом на сообщения о том, что Киев опять обстреливает позиции ДНР, западные «партнеры» традиционно внимания не обратили. Показательно, что ответственность Украины за срыв перемирия вообще никак и нигде не прописана, за все отвечает Москва. Более того, на фоне признаний мировых лидеров в необходимости сотрудничества с Кремлем, высказывания украинских политиков, в частности премьера Яценюка, о том, что, дескать, Россия виновата в «стимулировании глобального терроризма», выглядят абсолютно маргинальными.

Впрочем, похоже, российское руководство вообще перестало обращать внимание на шум, испускаемый киевскими коллегами, и готово общаться только с их непосредственным руководством. Предложение о возможной реструктуризации украинского долга Владимир Путин сделал, подчеркнем этот факт, в разговоре с главой МВФ Кристин Лагард, а также обсудил с президентом и министром финансов США. Разговаривать о чем-то с Киевом? Зачем тратить время?

Таким образом, итоги саммита G20 сложно назвать однозначными — как для России, так и для Запада. Необходимо продолжать общаться и сближать позиции. Главный вопрос, есть ли у Европы, треснувшей под ударами исламистов, время на переговоры.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции