03.10.2013

В октябре 93-го я работал в информагентстве РИА «Новости» и освещал события, происходившие сначала в Останкино, а потом — у Белого дома. Это был самый длинный рабочий день в моей жизни. Он начался в десять утра 3 октября, а домой я доковылял к шести вечера следующего дня — грязный, в чужой крови, с перебитым «ахилом». Горсть камней, выбитых автоматной очередью у Белого дома, угодила в ногу. Хирург потом сказал, что с такой травмой ходить невозможно, но я-то этого не знал, и потому, как мог, передвигался...

Выдавать «на гора» новости о тех событиях нам, информационщикам, было сложно. Не в том дело, что кругом стрельба и кровь — трудность состояла в том, что все происходящее в прямом эфире передавал телеканал CNN. И надо было искать то, чего не видели камеры.

Проникнуть в Белый дом было уже невозможно. Кто-то сказал: «В гостинице «Украина» (это напротив, через Москву-реку) засели снайперы». Интервью со снайпером — вполне подходящий материал. Наугад нажимаю кнопку — 8-й, кажется, этаж. Лифт остановился, двери открылись, и в кабину внесли труп. Это был 32-летний капитан милиции Александр Рубан, сотрудник сводного отряда из Владимира. Он ни в кого не стрелял, его обязанность заключалась в том, чтобы снимать происходящее на камеру — так положено во время спецопераций. Возможно, отблеск камеры кто-то и принял за оптический прицел. На капитане был бронежилет, но он не спас. Оказался слишком тонким — не для пули. Товарищи убитого на их глазах офицера материли начальство, не выдавшее надежной защиты. Кто-то скинул свой «броник» и стал с яростью колоть его штык-ножом. Против ножа «броник» устоял.

«Нормально, этого у CNN не было», — сказали в редакции, когда я отдиктовал про капитана, погибшего из-за того, что ему не дали нормального бронежилета.

Читательский интерес — материя капризная и непонятная. Алхимия. Квадратура круга. В Останкино накануне вечером CNN не было, поэтому только успевай передавать новости. Анпилов, Макашов, зеваки праздные и идейные, вооруженные автоматами приднестровцы и казаки — те и другие легко угадывались по характерному говору... Грохнул взрыв (это потом сообщили, что у одного из засевших в АСК-3 бойцов в руках взорвался заряд, а тогда подумали, что кто-то из макашовских шмальнул из гранатомета), из здания посыпались автоматные очереди по толпе. Первых раненых понесли к уже стоявшим наготове машинам «скорой помощи». Все штатские, безоружные. Вот молодой парнишка бежит с девушкой на руках — она ранена в ногу. Пока донес, в машине уже все забито.

— На траву клади! — решительно командует врач. Уверенным движением вспорол от щиколотки до паха почерневшие от крови модные тогда легинсы. Бедро разворочено, кость вроде цела. Скальпель, зажимы, тампоны... Вокруг операторы, снимают. Парень пытается закрыть рукой камеры. «Да пусть», — говорит девушка. Держится молодцом. И вдруг — темнота. Это операторы, отсняв сюжет, кинулись за другими новостями. Но подсветка их камер была единственным подходящим источником света, автомобильные фары бьют слишком косо, полого. «Стойте!» — кричит врач. «Вернитесь!» — кричит парень, только что гнавший операторов прочь. Бесполезно — столько событий вокруг. 

Мы были там с оператором РИА «Новости» Николаем Вербловским. Переглянулись и сразу поняли друг друга — включаем подсветку. Мало у кого я видел столько радости на лице, как у того врача, когда в рану снова ударил яркий свет. Пока он колдует с иглой, я беру интервью у него и этой парочки, не нашедшей более подходящего места для свидания, и диктую заметку о первых раненых...

Эта история имела неожиданное продолжение. Через несколько месяцев приехал в отпуск наш зарубежный собкор, кажется, из Японии. Сам я на встрече с ним не присутствовал, коллеги передали. Сидели они в редакционном кафе, зашел разговор о международной реакции на те события. «А знаете, какая наша новость попала в верхние строчки? — спросил собкор. — Про то, как хирург делал операцию на траве под светом камеры журналистов. В ток-шоу был разговор о журналистской этике в экстремальной ситуации». 

Не скрою, было приятно. Кстати, в России эта заметка в отличие от истории про погибшего капитана, почему-то оказалась не слишком востребованной... 

Взяли этот сюжет в CNN, считавшийся тогда образцом журналистики, или нет, мне неизвестно. Но что уж точно не попало в объективы американской телекомпании, так это подробности залпа по Белому дому утром 4 октября. Два танка стояли на Новоарбатском мосту, до Белого дома метров 500. Пытаюсь выведать у кого-то из танкистов боевую задачу и прочие казавшиеся тогда важными вещи. Рядом несколько телеоператоров. Вдруг прямо над ухом — бабах! Залп. Телевизионщики забарабанили по броне. Вылез мрачный танкист.

— Что вы не предупредили, мы снять не успели! — закричали на него телевизионщики. Танкист удивился такой постановке вопроса, связался с кем-то по рации, снова нырнул в недра боевой машины. Через некоторое время вылез и кратко изрек: «Щас...» Телевизионщики все поняли, шустро установили камеры, выставили свет. Чуть подождали — и снова залп. На бис. Снято. «Нормально?» — спросил танкист, вынырнув из-под брони. «Да, нормально, спасибо большое!» — радостно закричали телевизионщики.

«Нет, Володя, это не пойдет», — сказали мне в редакции. Так что, как говорится, публикуется впервые.

… На следующий день, 5 октября, показывали «Тихий Дон». Включил как раз на эпизоде, где белые казаки вешали здоровенного красного командира Подтелкова и никак не могли повесить. Веревка то обрывалась, то оказывалась слишком длинной, и казаки подкапывали под ногами у Подтелкова ямку, чтобы тот не доставал до земли. Подтелков все не умирал. «Упрямой жизни в каждом человеке железом обозначены следы», — вспомнилось тогда мне. 

Накануне, в горячке погони за новостями десятки убитых и раненых проскользнули мимо сознания, не вызвав, признаюсь, особых эмоций. Свист пуль не пугал, а, скорее, удивлял своим нежным и слишком кратким, совсем не таким, как в кино, звуком. И только кадры гениального фильма вдруг прошибли до слез и вызвали глубочайшее омерзение по отношению к тем, кто, напрочь забыв уроки истории, устроил бойню в центре Москвы. Интересно, на сколько лет нам хватит той октябрьской прививки.