12.03.2019
культура: Как Вы объясняете грандиозный успех выставки Питера Брейгеля Старшего?
Хааг: Действительно, «такое событие случается раз в жизни» (именно так звучал слоган экспозиции. — «Культура»). Нигде в мире нет такого количества работ Брейгеля, как в Вене: двенадцать картин хранятся в Музее истории искусств и еще шесть рисунков — в Музее Альбертина. Поскольку наши полотна не могут путешествовать, масштабная ретроспектива может быть организована только в Вене. (Вторая по размерам коллекция художника, включающая три картины, находится в Брюсселе). Так что хайп поднялся нешуточный. Об экспозиции заговорили, ее обсуждали, каждый хотел непременно побывать у нас. Удачная концепция совпала с грамотным маркетингом. Сейчас мы используем ту же стратегию при подготовке выставки, посвященной диалогу Караваджо и Бернини. Вернисаж намечен на октябрь.
культура: Венский Музей истории искусств — один из лучших в мире. Чем Вы больше всего гордитесь в своем собрании?
Хааг: Наш Музей энциклопедический, он насчитывает шесть с половиной веков имперского коллекционирования. У нас не только картины, но и музыкальные инструменты, драгоценности, кунсткамера, одна из лучших коллекций оружия и доспехов и т. д. В каждом разделе есть настоящие шедевры: помимо Брейгеля, замечательно представлен Альбрехт Дюрер, в частности, его знаменитый портрет императора Максимилиана I. Мы гордимся и своей венецианской живописью XVI века — Тицианом, Тинторетто, Веронезе. У нас хранится, быть может, самая важная работа Вермеера — «Искусство живописи», есть также великолепные Веласкесы и роскошный Караваджо.
культура: Число посетителей Лувра в прошлом году превысило десять миллионов. Стремитесь ли Вы привлечь в Музей как можно больше людей? Или, напротив, чтобы не навредить шедеврам, туристический поток лучше сдерживать?
Хааг: Число посетителей свидетельствует об успехе. Поэтому каждый музей хочет привлечь как можно больше народа. Нам, конечно, никогда не удастся достичь рубежа в десять миллионов человек, хотя бы потому, что в Вене меньше туристов, чем в Париже или в Лондоне. Нас ограничивает инфраструктура старого исторического здания — оборудование, безопасность, поддержание температуры и т. д. На выставке Брейгеля побывало более 400 000 гостей. Мы могли бы увеличить эту цифру, но не рискнули. Надо было гарантировать безопасность. Так или иначе, 2018-й стал самым успешным годом в истории Музея — к нам пришло больше 1,7 миллиона человек.
культура: Ваш Музей финансируется главным образом государством? Какой вклад вносят меценаты и спонсоры?
Хааг: Мы музей федеральный, нас частично финансирует государство, которое ежегодно выделяет определенные средства. Это хорошо, потому что мы можем планировать свою деятельность. Однако на протяжении последних двадцати лет эта сумма не меняется, и она меньше, чем должна быть. Государство обеспечивает 55 процентов музейного бюджета, но этого не хватает даже на оплату сотрудников. Поэтому мы рассчитываем на корпоративных и частных спонсоров. Они очень выручают. За последние десять лет их помощь многократно увеличилась.
культура: Располагает ли Музей достаточными средствами для новых приобретений?
Хааг: В отличие от других у нас нет для этого специального бюджета. Наши возможности очень ограничены. Мне даже неловко называть сумму. Сами мы не в состоянии приобрести важные произведения искусства, а если покупаем, то обращаемся за спонсорской помощью к различным ассоциациям друзей Музея. И это не «быстрые» деньги. Поэтому мы не можем участвовать в аукционах, где надо вести борьбу с другими претендентами и сразу выкладывать миллионы. Я с горечью говорю об этом, потому что мы фактически не в состоянии увеличивать нашу коллекцию так, как должно.
культура: Где Вы ищете новые произведения для пополнения фондов?
Хааг: Главным образом в частных собраниях. Иногда работаем с аукционными домами, но не на торгах, а до их проведения. Порой они сами что-то предлагают, и если мы говорим «да», то стараемся придумать план приобретения того или иного произведения. Не часто, но время от времени нам дарят работы, а что-то мы наследуем по завещаниям.
культура: До середины января 2019 года в Петербурге проходила выставка Эрмитажа и вашего музея «Имперские столицы: Санкт-Петербург — Вена. Шедевры музейных коллекций». На открытии Вы отметили, что два собрания очень близки. Готовите новые совместные проекты?
Хааг: Эту выставку летом прошлого года вначале показали в Вене, а потом — в Петербурге. (На обоих вернисажах побывал Владимир Путин. — «Культура»). Позже сотрудничество продолжилось. Мы предоставляем работы для экспозиций в Эрмитаже, а он — для наших. Надеемся, что Эрмитаж одолжит нам своего Караваджо на октябрьскую выставку. Сейчас мы обсуждаем другие проекты, но говорить о них пока преждевременно. Мы хотим поддерживать связи с вашими музеями — Музеем изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, Третьяковской галереей, Музеями Кремля. Для нас они очень важны. Надеемся и в дальнейшем участвовать в их экспозициях.
культура: Когда ведущие музеи мира показывают в своих залах «актуальных» художников-модернистов, некоторые любители живописи протестуют. Они недовольны, когда современные работы «смешивают» с произведениями старых мастеров. Не лучше ли проводить выставки раздельно? В конце концов, для новейших течений есть масса площадок.
Хааг: Хотя мы не собираем современную живопись и контемпорари-арт, в 2012 году создали программу их выставок. Показали произведения Яна Фабра, Люсьена Фрейда, Джозефа Корнелла и других. Настала очередь Марка Ротко. Мы не вешаем их бок о бок со старыми мастерами, а демонстрируем в разных залах. Хотя в прошлом году устроили очень интересную экспозицию «Форма времени»: картины из нашей коллекции и работы современных художников экспонировались вместе. Ее хорошо приняли, но я точно знаю, что ничего подобного и быть не могло еще лет десять назад. Тогда бы публика протестовала. Но если все делать осторожно, то постепенно все привыкнут. Тем не менее мы предпочитаем показывать современных мастеров отдельно.
культура: Представлены ли русские художники в Вашем собрании? Почему наше искусство, за исключением икон и авангарда, до сих пор плохо известно на Западе?
Хааг: Действительно, у нас есть много икон, но нет русских картин. Ваше искусство недостаточно известно потому, что оно мало выставлялось в Европе. Кроме того, очень долгое время было крайне трудно ездить в вашу страну. Сейчас положение изменилось. Думаю, что теперь русская живопись завоюет популярность.
культура: Недавно на выставке Архипа Куинджи в Третьяковской галерее украли картину. К счастью, преступника сразу арестовали, а работу вернули в экспозицию. Как ваш музей защищает свои сокровища от грабителей и вандалов?
Хааг: Я всегда говорю, что лучшая охрана в музее та, которой не видно. Ничто не должно отвлекать посетителя от искусства. Систему безопасности приходится постоянно совершенствовать. Мы не рассказываем о ней посетителям или СМИ. Есть несколько уровней защиты, которые задействованы. Это всегда сочетание технических средств и людских ресурсов. Мы, разумеется, делимся информацией с коллегами из других музеев. В 2003 году у нас ночью похитили «Сальеру» Бенвенуто Челлини (золотая статуэтка — солонка середины XVI века оценивалась в 50–60 млн долларов. — «Культура»). Это была первая большая кража в австрийских музеях. Работа вернулась к нам через два с половиной года. После того происшествия мы усилили охрану. Сегодня мы делаем максимум, чтобы ничего подобного не повторилось.
культура: Почему для нас столько важно искусство? Делает ли оно нас счастливыми? Становимся ли мы лучше, общаясь с ним?
Хааг: В идеале искусство может все то, о чем вы говорите. Оно отражает человеческое бытие, связано с ключевыми вопросами и, несомненно, играет общественную роль. К примеру, Брейгель был гуманистом, касался многих важнейших проблем — среди прочих, религиозных войн, инквизиции.
Роль музеев исключительна, здесь люди задаются извечными вопросами. Здесь человек должен чувствовать себя счастливым.
культура: Вам это удается?
Хааг: Конечно. Прежде всего потому, что тружусь в самом замечательном Музее. Постоянно соприкасаюсь с шедеврами. Работаю с потрясающей командой. Мы устраиваем громкие выставки. Наконец, меня радует тот факт, что гостям нравится в наших стенах.
культура: Могли бы назвать трех любимых художников?
Хааг: Рубенс, воспевавший человека и красоту природы. Затем Тициан, этот живописный гений, который творил до глубокой старости. Если говорить о недавнем времени, то назову опять-таки Марка Ротко — одну из важнейших фигур в мировом искусстве. В его творчестве сильно духовное начало.