И это все о нем

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

16.07.2015

В выставочных залах Государственного музея А. С. Пушкина на Арбате «Пушкиниана Льва Нецветаева» — живопись и графика ульяновского художника и искусствоведа.

Здесь можно увидеть картины 80‑х годов, а также совсем новые, написанные в 2015‑м. Большая часть из них посвящена эпизодам из жизни Александра Сергеевича. Вот, например, карандашная работа, на которой изображен немного смущенный Пушкин и император Николай I, похлопывающий его по плечу. Название «Господа, вот вам новый Пушкин!» отсылает к первой встрече монарха с «солнцем русской поэзии», случившейся в 1826 году. Александр Сергеевич, возвращенный из шестилетней ссылки, был сразу с дороги привезен в Москву, в Николаевский дворец Кремля, и представлен императору. Содержание их беседы до сих пор остается предметом споров. Сам поэт впоследствии вспоминал: Николай I разговаривал в примирительном ключе и уведомил о том, что теперь станет личным цензором.

На другой картине угольным карандашом изображены Пушкин, держащий на руках сына, и Карл Брюллов. Она также иллюстрирует конкретный эпизод: однажды поэт позвал художника в гости и показал ему своих детей. Следующий рисунок не менее любопытен: Пушкин стоит на коленях перед Брюлловым, а последний разводит руками — мол, не могу, брат! Как известно, за два дня до дуэли поэт приезжал в гости к Карлу Павловичу. Ему очень понравилась акварель «Съезд на бал к австрийскому посланнику в Смирне», однако Брюллов отказался ее дарить, объясняя, что она уже обещана другому человеку. Пушкин даже встал на колени, но художник не изменил решения: утешая друга, он обещал нарисовать что-нибудь позже. В тот же вечер Брюллов заболел. Да так сильно, что не смог приехать на похороны погибшего поэта — мучила лихорадка. Впоследствии мастер так и не мог себе простить, что отказал Пушкину в последней просьбе. Пытаясь заглушить муки совести, рисовал портрет Александра Сергеевича и даже собирался поставить ему памятник…

Некоторые картины посвящены отношениям к женщинам — ведь Пушкин слыл «волокитою» и похитителем женских сердец. Нежная акварель «Прогулка. Пушкин, Языков, Вульф и Зизи в Тригорском» (2003) рассказывает о дружбе поэта с дочкой владелицы Тригорского Евпраксией Вульф и ее братом Алексеем. Девушка, которую домашние называли Зизи, была на десять лет моложе Александра Сергеевича. Сложно сказать, насколько серьезными оказались их чувства, однако Евпраксия на протяжении всей жизни тепло отзывалась о Пушкине, а он, в свою очередь, упомянул ее в пятой главе «Евгения Онегина».

Впрочем, выставка не исчерпывается эпизодами из биографии поэта. Здесь можно увидеть немало работ-настроений, перекликающихся с лирикой Пушкина. На некоторых портретах Александр Сергеевич предстает усталым, желчным, раздраженным. А подчас и унылым — как лирический герой стихотворения «Дар напрасный, дар случайный…». На других картинах зритель видит просветленного, задумчивого Пушкина, целиком погруженного в процесс сочинения («И пробуждается поэзия во мне…», 1984). Есть здесь и пушкинские герои: беззащитный Моцарт, жестокий Сальери, отчаянный авантюрист Гришка Отрепьев…

Обращаясь к теме Пушкина, Лев Нецветаев играет каноническими образами, давно сложившимися в литературе и изобразительном искусстве. Его Пушкин — курчавый, непокорный гений, чей облик хорошо известен по портрету Кипренского. С другой стороны, ульяновский художник избегает чрезмерного приукрашивания действительности. Изображая великого поэта прежде всего человеком — близким и понятным далеким потомкам.