Максим Дунаевский: «Все беды — от самодеятельности»

Денис БОЧАРОВ

29.01.2015

На 2015 год приходится несколько знаменательных дат, имеющих прямое отношение к знаменитой композиторской плеяде Дунаевских. 

30 января исполняется 115 лет со дня рождения великого Исаака Осиповича, оставившего нам много потрясающей музыки: от фееричной увертюры к фильму «Дети капитана Гранта» и проникновенной «Летите, голуби» до обезоруживающих своим неподдельным оптимизмом «Марша энтузиастов» и «Песни о веселом ветре». 

Помимо этого, любители русской литературной классики не пройдут в этом году мимо 135-летней годовщины Александра Грина. А ведь именно «Алые паруса» вдохновили Максима Дунаевского на создание мюзикла. При этом сам композитор на днях отметил 70-летний юбилей.

Мюзикл покажут в столичном театре «Русская песня» с 9 по 13 февраля и с 21 по 29 марта. Затем он перекочует в Санкт-Петербург, с 1 июня по 12 июля, и в Сочи — там «Алые паруса» будут показаны с 6 по 30 августа. С вопроса об этом сочинении корреспондент «Культуры» начал беседу с Максимом Исааковичем. 

культура: Расскажите о новой версии спектакля. Почему он, представленный осенью 2013 года в столичном Театре мюзикла, тогда, что называется, «не пошел»? Потребовалось свежее прочтение?
Дунаевский: Первую версию публика не поняла и не приняла. Возникла необходимость кое-что переделать, подкорректировать. Хотя, честно признаюсь, на данный момент понятия не имею, что именно представляет собой обновленная версия. Я пока еще не был на репетициях. Смею лишь надеяться: постановка будет достойной и заинтересует широкого зрителя. 

культура: Был ли в Вашей жизни переломный момент, когда осознали себя композитором? Или для сына такого выдающегося мастера, как Исаак Осипович, все было предопределено? 
Дунаевский: Нет, конечно, все могло быть иначе. Тем более, никто не настаивал на том, чтобы я связал жизнь с музыкой. Просто занимался ею в раннем детстве через пень-колоду и уже после смерти отца, в десятилетнем возрасте, заявил: хочу стать профессиональным музыкантом. Все получилось само собой — никакого четкого плана, расписанного помимо моей воли, не было. 

культура: Но, наверное, так или иначе, отец повлиял на Ваше становление как композитора? Что это был за человек, каким запомнился? 
Дунаевский: Несомненно, повлиял. Я ведь стараюсь проповедовать те же ценности: музыкальное полотно, в основе которого лежит красивая мелодия, — считаю, без нее хорошего произведения получиться не может. Хотя папа, к сожалению, не успел в полной мере поделиться своими основополагающими творческими принципами — я тогда был еще слишком мал. Но музыка в доме звучала постоянно, причем самая разная: от классики до традиционного американского джаза. И я не мог ее не впитать. 

А человеком отец был чрезвычайно энергичным, с бурным темпераментом. К тому же наделенным необычайным чувством юмора. Папа всегда был окружен интересными, яркими людьми, которые его очень любили. Поскольку не любить его — как говорят — было невозможно. Душа компании, заводила. Умел и работать до самопожертвования, и веселиться, что называется, на всю катушку.    

культура: Есть какие-нибудь произведения Исаака Осиповича, которые Вам особенно дороги? 
Дунаевский: Трудно сказать. Мне в равной степени нравится и его балетная музыка, и оперетты, и произведения, сочиненные к «Веселым ребятам», «Цирку», «Волге-Волге», «Весне». С наследием отца постоянно соприкасаюсь: в частности, на основе музыки из тех же «Ребят» делал театральный мюзикл. 

Кстати, сейчас полным ходом идет работа над многосерийным художественным фильмом, посвященным Исааку Дунаевскому, — лента будет показана на телеканале «Россия». 

культура: Вы в течение восьми лет жили в Соединенных Штатах, работали в Голливуде, где написали музыку к нескольким фильмам. В чем, на Ваш взгляд, основное отличие между работой «там» и «здесь»? 
Дунаевский: Люди везде очень похожи — разный у них только язык. Однако одно грандиозное отличие между той же американской киноиндустрией и нашей все-таки есть. Им свойственен высочайший профессионализм буквально на каждой позиции — от режиссера или исполнителя главной роли до того, кто играет на последнем барабане. Причем совершенно неважно, идет ли работа над малобюджетной картиной или потенциальным блокбастером.

У нас такой ответственный подход тоже был, но он, к сожалению, утрачен. Сегодня, как мне кажется, нашим кинематографом — и не только им — владеет ее величество самодеятельность. Именно от этого основные беды. 

культура: Кстати, насчет самодеятельности. Вы член экспертного совета Первого канала по отбору на «Евровидение». Не за горами очередной конкурс. В чем вообще смысл этого мероприятия? Вокруг него каждый год столько шума, но результаты и победители на протяжении последних десятилетий неизменно разочаровывают...
Дунаевский: Я всего лишь номинальный представитель этого действа, давно уже собрания экспертного совета не посещаю — просто не вижу смысла. Да и в совете этом, как таковом, нет никакой надобности: он вроде есть, но в то же время его нет. А внушительную аудиторию «Евровидение» собирает просто по инерции — как-никак конкурс с многолетней историей. И уже настолько прочно укоренился в нашем сознании, что мало кто обращает внимание: с музыкальной точки зрения он давно деградировал. Это просто шоу, значение которого объяснить очень легко: «Евровидение» — некий смотр, предоставляющий возможность молодым исполнителям как-то самовыразиться, показать себя, попытаться войти «в обойму». И это, наверное, неплохо.

культура: Вы написали огромное количество песен. Есть ли среди них такая, которая по той или иной причине особенно памятна?
Дунаевский: Бережно, но вполне трезво отношусь ко всему, что сделал. То есть, если проекты идут и не утрачивают актуальности — это здорово. А нет — значит, они того и заслуживают. В моей жизни было несколько кульминационных моментов, которыми дорожу. «Мэри Поппинс, до свидания» считаю одним из наиболее удачных сочинений. Те же «Алые паруса», которые стали для меня своеобразным творческим откровением... Ну и, конечно, нельзя забывать про «Д’Артаньяна и трех мушкетеров» — этот фильм меня, по сути, «сделал» (смеется)

культура: У Вас действительно немало хитов всесоюзного, всенародного значения. А всегда ли композитор чувствует мощный потенциал создаваемых им произведений? Или успех той или иной композиции просчитать невозможно? 
Дунаевский: Музыка приходит откуда-то из космоса. Просчитать в любом случае здесь ничего нельзя. Особенно в наше время, когда для того, чтобы песня стала хитом, недостаточно твоей личной оценки или одобрения друзей и знакомых. Сегодня вещь надо раскрутить, а это неблагодарное занятие. В советские времена успех той или иной композиции во многом зависел от редакторов на радио и телевидении. А это были высокопрофессиональные люди, которые запускали понравившееся им произведение в эфир. Таким образом нашли свой путь к слушателю и многие мои песни. А сегодня я механизма доступа к широким массам просто себе не представляю. Нужно либо вложить много денег, либо написать такую откровенную шокирующую мерзость, чтобы мимо нее при всем желании невозможно было пройти. 

культура: Над чем сейчас трудитесь, есть ли срочные заказы? 
Дунаевский: Недавно закончил работу, которая моему сочинительскому почерку несвойственна: вместе с замечательным поэтом и драматургом Вадимом Жуком написал оперу «Шинель» на сюжет одноименной повести Гоголя. Этот проект мне очень дорог. Ведь известно, что все мы вышли из гоголевской «Шинели». Не соприкоснуться с творчеством великого писателя, не пропустить через себя ощущение той России я не мог.