Виктор СОКИРКО

22.07.2014

Торжества по случаю 700-летия со дня рождения преподобного Сергия Радонежского, прошедшие 18 июля в подмосковном Сергиевом Посаде, включали фестиваль духовной и патриотической песни «Русь православная». Среди участников фестиваля — певица Ольга Кормухина. Вообще же, за последние полгода она дала концерты более чем в трех десятках российских городов. Дважды выступала перед крымчанами — в частности, в тревожном марте, за несколько дней до эпохального референдума.

культура: При насыщенной концертной жизни какое событие стало самым ярким?
Кормухина: Пожалуй, больше всего запал в душу Крым, Ялта. Впервые там проводился конкурс «Пять звезд», и началось это шоу именно с моей песни «Падаю в небо». Честно скажу — я пела, может быть, слишком экспрессивно, но это было искренне. И, кажется, смогла вдохнуть в расслабившихся на ялтинском солнце конкурсантов атмосферу не только праздника, но и борьбы. Конкурс прошел на блестящем уровне. И сама энергетика Крыма, естественно, чувствовалась — зрители, которые совсем недавно вернулись в лоно своей матери-России, поддерживали нас очень искренне и эмоционально. За рамками эстрадного шоу чувствовалась и политическая подоплека — флаги, лозунги, все говорило о радости людей.

культура: В этом году Вы ведь не впервые в Крыму?
Кормухина: Да, еще в начале марта, до референдума, мы с Алексеем (Алексей Белов, лидер и гитарист группы «Парк Горького», муж Кормухиной. — «Культура») поехали в Крым. Не просто, чтобы дать концерт, хотя он состоялся, — мы хотели узнать правду, почувствовать настроение людей. Увиденное поразило — крымчане плакали от счастья, ощутив возможность стать россиянами... Там не было лжи и фальши: в простых разговорах, на улицах, в кафе, за сценой — всюду чувствовалось ликование в предвкушении радостного исторического события. «Нас не надо убеждать голосовать за Россию, мы с ней сердцем и душой», — слышалось практически от каждого.

культура: Нынешние события на Украине раскололи наше общество. Немало негативных высказываний в адрес России звучит из уст отечественных деятелей культуры...
Кормухина: Наше общество сейчас не раскололось, а проявилось. Сразу стало видно, кто болеет совестью, а кто этой совести не имеет вовсе. Я понимаю, что вы имеете в виду высказывания по событиям в Крыму и на Украине в целом Макаревича, Шевчука, других известных в нашем мире людей. Бог всех рассудит. Пиар на костях еще никому не приносил славы и уважения. Впрочем, судя по отзывам, прежние поклонники этих музыкантов глубоко разочаровались в своих кумирах. Мне обидно за Юру Шевчука, не понимаю, почему он занял такую позицию. А вот Андрею Макаревичу я еще в 91-м году сказала в глаза: «Ты своими песнями обманул целое поколение, которое поверило в тебя». Собственные страдания творческой личности — это личное дело артиста, но он должен осознавать ответственность за людей, которых ведет за собой. И потом, все, что имеет Макаревич в этой жизни, ему дала Россия, и его нынешние суждения можно расценивать лишь как неблагодарность по отношению к своей Родине.

культура: В не таком уж далеком прошлом у Вас был имидж крутой рокерши, с некоторыми человеческими пороками, уж извините за осведомленность, были близко знакомы... Сейчас — прямо ангел во плоти... Почему вдруг такое перевоплощение? Или просто новый имидж?
Кормухина: Сложным был бы этот вопрос для меня еще лет тридцать назад. Сейчас мне на него легко отвечать (смеется). В молодости творчество в силу ряда причин ассоциировалось с буйством энергии, всплесками эмоций — что, собственно, и свойственно молодости. Мир рок-тусовки предполагал соответствующее поведение и на сцене, и за ее пределами. Мы курили, пили, что-то сочиняли в этом бреду и радовались успеху у аудитории, из которой сами и вышли. Сейчас можно томно так вздохнуть и сказать: «Я была рабой страстей!» Этакая дама-интеллигент с рюмкой в руке и рассуждениями на темы морали...

культура: Ну хотя бы дивиденды такая жизнь приносила? Расходы-то были не маленькими...
Кормухина: На жизнь хватало. Помню, в начале 90-х купила крутейший по тем временам SAAB 900 — подержанный, у какого-то богатея из числа фанатов, по сходной цене. Страшно гордилась. А потом разбила на этой машине фару и весь день потратила на поиски новой. Этот день оказался прожитым напрасно — фару я так и не нашла, машину продала и стала ездить на скромной «девятке». Наверное, это был первый звоночек: в жизни нужно что-то менять.

культура: То есть изменения стали носить системный характер?
Кормухина: Да. Со мной произошла неожиданная, а может, и ожидаемая метаморфоза, я стала другим человеком. Кстати, мой совет коллегам-рокерам — начинать надо с себя. Отодвинуть рюмку водки и косяк — и обратиться к Богу.

культура: Не из-за фары же такая перемена. Что должно было произойти, чтобы наступило такое прозрение?
Кормухина: Слава Богу, что я тогда заболела. Достаточно серьезно. И появилась возможность переоценить себя. Подумать. Я поняла, что человек — это только желание, все остальное от Бога. Нужно делать что-то не для себя. Не сама я к этому пришла, не буду лукавить, тогда в моей жизни появился старец — протоиерей Николай Гурьянов, который открыл глаза на многие жизненные тайны. Отца Николая уже одиннадцать лет нет с нами, но незримо он всегда рядом со мной, дает мудрые советы. Старец полностью изменил не только мою жизнь, но и все сознание. За что я ему бесконечно благодарна. 

культура: Я слышал, что и Ваша дочь, Анатолия, обязана своим редким женским именем именно отцу Николаю...
Кормухина: Когда мы с Алексеем уже ждали ребенка, пришли к старцу. Он сказал: если родится мальчик, назовите Анатолием, если девочка — Анатолией. Когда малышка родилась, мы пошли в церковь ее крестить, и тогда выяснилось, что в этот день совершается память святого мученика Анатолия. Представляете? Я уверена, что это не просто совпадение.

культура: А что Вы просите у Бога? Понятно, что не серебра, не злата. Может, снисхождения?
Кормухина: Как любой человек, прошу здоровья и благополучия своим родным и близким, молюсь за свою семью, за свою страну. А вот если трепет случается перед выходом на сцену, то молю Господа: «Дай силы. Дай голос». Но никогда не боюсь, что меня оценят не так, как мне хочется, — это гордыня. От нее тоже прошу Бога уберечь.

культура: Что для Вас пение? 
Кормухина: Способ общения с миром, с людьми. А насчет вокальных данных — что их оценивать? У нас такая беда в современном мире — люди музыку смотрят. По телевизору, в интернете, на концерте. К сожалению. Мало людей, которые умеют музыку слушать. Поэтому, если Вас конкретные данные интересуют, то диапазон у меня три с небольшим октавы. Это абсолютно честно. Могу и как Дэвид Ковердейл, рок-вокалист Deep Purple, спеть. Но голос — далеко не все. Это, может быть, только четверть артиста. Важно, чем он наполнен внутри — это всегда слышно.

Я очень берегу свою публику. Она у меня эксклюзивная, которая не только слушает, но и слышит музыку, понимает ее и любит. И мы стараемся не размениваться ни на какие форматы, идем своим путем. Мы с мужем не стремимся собирать стадионы. Это все было уже. Главное, чтобы был качественный слушатель. Именно такие двигают все здоровое, прогрессивное и полезное. Так что я эту публику готова и хочу «окормлять» — я ведь Кормухина! И буду этим заниматься, сколько сил даст Господь.

культура: Почему Ваша песня и одноименный диск называются «Падаю в небо»?
Кормухина: Потому, что жить надо, как колесо: одной точкой — на земле, а остальными — к небу. Уж если и падать, то только в небо!