Игорь Матвиенко: «В свободное время я почитываю труды древних греков»

Денис БОЧАРОВ

28.04.2020




Композитор, продюсер, «крестный отец» проектов «Любэ», «Иванушки International» и «Фабрика» рассказал «Культуре» о положении дел в современном шоу-бизнесе: пиаре, соцсетях, «лайках»...

— У вас масса проектов. Как Игорь Матвиенко все успевает? Как удается совмещать композиторскую деятельность с продюсерской?

— Важно суметь прямо с утра побороть лень. Главное — заставить себя сесть за инструмент, а остальное будет идти уже словно по накатанной. Что же касается продюсирования... Есть у меня некий тумблер, позволяющий моментально переключаться с одной сферы деятельности на другую. Скажем, звонит мне один из помощников, сообщает важную информацию, не имеющую прямого отношения к сочинительству, как тут же в мозгу срабатывает механизм, подсказывающий: ага, тут композитор заканчивается и включается продюсер, менеджер, назовите как угодно. В подобном состоянии «раздвоения личности» я нахожусь довольно давно и успел к нему привыкнуть.

— Я не случайно спросил о «раздвоении личности». Ваша деятельность, с одной стороны, разнообразна, но с другой — подтверждает мнение Пифагора, который считал, что наукой можно назвать только две сферы человеческой деятельности — математику и музыку.

— Я в свободное от работы — будь то продюсирование или сочинительство — время почитываю труды древних греков, это одно из моих хобби. И вот к какому выводу пришел. Ничто так не развивает детский мозг, как игра на фортепиано. Когда правая рука играет одну партию, а левая — другую, оба полушария прекрасно взаимодействуют и гармонично друг друга дополняют. Поэтому музыканты, как правило, весьма продвинутые люди. Помимо сугубо музыкальных навыков, мозг у творцов очень хорошо устроен. Стало быть, если возвращаться к Пифагору, то ведь именно он и придумал такие, казалось бы, разные вещи, как длина струн на инструменте и расстояния до планет. Октавы, квинты и терции, которыми мы все пользуемся, — это чистой воды математика. Так что технически музыка устроена очень математически, пардон за невольный каламбур. Хотя, несомненно, необходимо что-то эдакое еще вложить в душу — в противном случае получится не музыка, а упорядоченное движение звуков.

— Алексей Рыбников полагает, что творчество без вдохновения невозможно, а не менее именитый Эннио Морриконе считает, что сочинительство — это прагматичный профессионализм. Но есть и известное мнение Чайковского, который высказывался в том духе, что вдохновение приходит лишь к тем, кто много трудится. Вы к какой точке зрения тяготеете?

— Я полагаю, что Петр Ильич ближе всех к истине, вдохновение без работы действительно никого не посетит. Ну вот смотрите: стукну я сейчас по первому попавшемуся мне под руку предмету (щелкает пальцами по деревянной вазе), уже получатся две ноты. Но это же не музыка, сами понимаете. Однако если все это немного упорядочить и добавить немного души, то, не исключено, получится некая композиция, которую будет приятно слушать.
Другое дело, что просчитать успех той или иной композиции невозможно. Крайне редко удается предсказать успех написанного тобой произведения. Формулы безусловного хита не существует. Должно совпасть множество факторов: приятная мелодия, удачно найденные слова, пойманное за хвост пресловутое вдохновение, умелая аранжировка, хороший исполнитель, грамотная подача, ну и, конечно же, пиар — куда же сегодня без него?

— Именно. Ведь давно известно, что создание великого полотна в любой области, будь то музыка, литература или живопись, — это лишь десять процентов успеха. Самое главное — донести творение до слушателя.

— Но все же я считаю: если написан безоговорочный хит, он пробьет себе дорогу, несмотря ни на что. Вне зависимости от того, есть у тебя громкое имя или нет. Другое дело, что таких песен случается в лучшем случае одна на миллион.
Вопроса, как пробиться к массовому слушателю, сейчас, по-моему, вообще не существует. Интернет вам в помощь: поделился собственным креативом, и сиди, жди лайков. Если раньше строгий ценз определяли всевозможные худсоветы, то сегодня он переместился в соцсети. Плохо это или хорошо — другой вопрос, но таковы современные реалии.

— Кстати, о реалиях. Сегодня в чести рэп, хип-хоп, читка... Помнится, вы и сами однажды поэкспериментировали с данным жанром, сочинив текст к песне «Давай за...». Как показало время, это был удачный опыт — песня пошла в народ. Но это было скорее исключение. Нынче хип-хоп вообще правит бал. С чем это связано?

— Я думаю, здесь два основных момента. Американская рэп-эстетика сегодня очень модна, а поскольку Штаты, как ни крути, родина шоу-бизнеса, все, что оттуда доносится, принято копировать, причем не только у нас, но и практически во всех странах.
С другой стороны, мне кажется, сегодня в чести некое ретровоспоминание о Серебряном веке русской поэзии — о стихах Цветаевой, Ахматовой, Есенина и так далее. Причем, вспомните, все это происходило в период войн, революций, прочих социальных неурядиц. А почему это было так важно? Потому что грамотное литературное слово давало надежду, помогало выживать — то, что сегодня в рэпе принято называть «нативом». То есть все должно быть натурально, без фальши.
Возможно, поэтому обычная эстрада немного сдает позиции, она не всегда честна со слушателем, и именно эту лакуну рэп стремится заполнить. У артистов означенного жанра позиция проста и откровенна: что чувствую, о том и пою. А народ это впитывает, поскольку фактора откровенности и доходчивости в искусстве, музыкальном или каком бы то ни было еще, никто никогда не отменял.

— В последние лет десять-двадцать стало модным «опопуляривать» классику, нанизывая произведения The Beatles, Queen, Uriah Heep, Scorpions, Metallica и прочих героев на симфоническую основу. Неровен час, и Sex Pistols будут «академизировать»... Как вам такая «доходчивость»?

— Это вполне естественный процесс. Человеку свойственно тянуться к прекрасному, но, поскольку для того, чтобы «догнать» уровень, скажем, Шостаковича, требуется определенная подготовка, среднестатистический слушатель выбирает для себя более легкий путь — идет слушать поп-рок-произведения в классической обработке.
Скажем, приходит такой любитель прекрасного в концертный зал, слушает музыку из фильма «Титаник» в симфоническом обрамлении — и чувствует, вроде бы и в свет вышел, и детишек привел, и себя показал. Да и к классике мимоходом приобщился.

— Насчет приобщения к классике... Никогда не думали обратиться к крупной, академической музыкальной форме?

— Знаете, я к ней потихоньку подбираюсь. Когда всю жизнь пишешь трехминутные песенки, волей-неволей возникает желание расширить границы жанра, хотя бы во временном выражении — дойти как минимум до тридцатиминутного формата. А там, глядишь, и до трех — пяти часов непрерывной музыки дойдем. Не хочу раскрывать всех секретов, но определенные задачи в этой области перед собой ставлю. Однако крупная форма — не самоцель. Мне достаточно осознания того, что песня «Конь», кажется, проживет еще 50, а возможно, и 100 лет. Пожалуй, это моя главная творческая вершина, поскольку эта вещь давно уже считается народной. Что, как известно, является лучшей наградой для автора.

Материал опубликован в № 2 газеты «Культура» от 27 февраля 2020 года.

Фото на анонсах: www.station.ru и www.studio-mama.ru.