Мальтийский квест

Александр МАТУСЕВИЧ

20.05.2018

На острове крестоносцев прошел VI  Мальтийский международный музыкальный фестиваль.

Разнообразие концертных программ и форматов форума делает его поистине уникальным и универсальным событием. Значительная часть концертов — ​это полноформатные большие симфонические вечера, где солисты-инструменталисты выступают в сопровождении резидента фестиваля Государственного симфонического оркестра Армении под управлением маэстро Сергея Смбатяна.

Фаворитами афиши стали два инструмента — ​фортепиано и скрипка. Среди звезд пианизма Николай Луганский, Денис Кожухин и Юлия Зильберквит, среди скрипичных магов — ​Максим Венгеров, Айман Мусаходжаева, Дмитрий Ситковецкий, Рэй Чен, Сальваторе Аккардо. Кроме того, публика услышала таких выдающихся солистов-инструменталистов, как Дэвид Аарон Карпентер (альт), Нарек Ахназарян (виолончель), Андреас Оттензамер (кларнет). Единственный вокальный вечер — ​концерт-моноспектакль Любови Казарновской «Любовь меняет всё».

Важнейшим событием стало выступление пианиста Григория Соколова. Он дебютировал в островной республике на прошлом форуме. Соколов не склонен к компромиссам: если бы тот дебют его чем-то не удовлетворил, он бы больше не вернулся (например, он никогда не бывает в Москве, выступая в России ежегодно лишь в родном Ленинграде). Соколова на Мальте ждали особо — ​пожалуй, он самая яркая и таинственная звезда VI фестиваля, чей концерт стал своеобразным апофеозом. Хотя ничего звеняще-торжественного, пафосного в нем не было, только погружение в музыку — ​и совсем ничего внешнего.

Кромешная темень переполненного зала. Выключен проектор, чей луч обычно дает на задник сцены афишу выступающей звезды. Задержка минут на двадцать — ​наэлектризованная ожиданием публика постепенно успокаивается и замирает. Слегка приоткрывающаяся портьера резким желтым лучом вырывает кусочек закулисья — ​появляется он: твердым неспешным шагом идет к инструменту, короткий сухой поклон, несмотря на бурю оваций, взметнувшиеся фалды фрака… считанные мгновения концентрации — ​и полилась музыка, нескончаемая, без остановок и перерывов.

Части сонат исполняются подряд, нанизываются как бусы на нитку вечности, непосвященный вполне может сбиться, где кончается один и начинается другой опус. Но случайной публики на концертах Соколова не бывает.

Три сонаты Гайдна (соль-минор, си-минор, до-диез-минор) и Четыре экспромта Шуберта (ор. 142) — ​соколовская программа этого года. Если не смотреть в программку и не знать драматургии вечера — ​на слух не всегда ощутишь переход от одного композитора к другому, — ​создается ощущение единой, мерно льющейся беседы. Мягкий и точный, легкий и аскетичный звук. Музыка льется плавно, повествование идет своим мерным шагом, за которым чувствуется дыхание подлинности и вечности. Стилистически безупречно и благородно — ​словно прикосновение к какой-то первозданной красоте и совершенству. Ничего внешнего, никаких эффектов — ​все лапидарно и строго, с максимальной внутренней концентрацией. Очень просто, но оттого — ​невероятно весомо. Рафинированность артикуляции не кажется вычурностью, все звучит предельно естественно.

Три минорные сонаты Гайдна подряд. Но нет ощущения скорби, плакатного трагизма, воплей и стенаний — ​есть предельная сосредоточенность, полное погружение в исполняемую музыку, а еще желание показать венского классика с иной, непривычной для большинства стороны. Все рассуждают о его музыке как о торжестве светлого, мажорного в искусстве, что неудивительно, так как Гайдн не теряет своего света даже в минорных опусах. Четыре экспромта Шуберта вновь подряд: но нет ни однообразия, ни скуки, ни одномерности. Кажется, Соколов играет просто, без всякой особой выразительности и собственного отношения — ​но это ощущение обманчиво, ибо у повествования, безусловно, есть свои логика и драматургия. Кульминация второй части концерта — ​Экспромт си-бемоль-мажор, самый длинный из четырех, но и наиболее рафинированный и волшебный: в звуках его растворена целая вселенная смыслов и ощущений.

Коронные бисы Соколова — ​настоящее третье отделение, которого поклонники ждут, как правило, больше основной программы. Для Мальты их было пять. Вновь Шуберт (ля-бемоль-мажорный экспромт ор. 90), неожиданный Рамо (но вклинившееся барокко на удивление не разрушает стройного здания венской классики, воздвигнутого основной программой), икона всех пианистов Шопен (ля-минорная мазурка ор. 68), и напоследок — ​немного Скрябина.


Александр Соколов: «Фестиваль займет достойное место на карте Европы»

В рамках смотра состоялся Мальтийский международный фортепианный конкурс. С одним из членов жюри, ректором Московской консерватории Александром Соколовым, побеседовал корреспондент «Культуры».

культура: Каковы Ваши впечатления от фестиваля?
Соколов: Очень сильные, многое задумано нестандартно. И хотя я был здесь только неделю, не упускал возможности следить за всеми событиями. Особое внимание было обращено, естественно, на сам конкурс. Главная особенность — ​отбор участников. Новшество заключается в том, что здесь заняты самые маститые музыканты. «Moscow Piano Open» совместно еще с десятью городами определил тех, кто сразился на Мальте.

культура: Вы участвовали в московском отборе?
Соколов: Не я, а специалисты Московской консерватории. Тут очень своеобразная система — ​не совпадают не только жюри отборочных конкурсов, но даже первого и последующих туров.

культура: Это лучше или хуже традиционных моделей?
Соколов: Не могу дать однозначного ответа — ​есть свои плюсы и минусы. Непредвзятость суждений в известной степени обеспечена — ​например я, как и ряд других членов жюри, слушал только финал, соответственно, на нас не давило то, как конкурсант выступал на предыдущих этапах. Однако ты судишь пианиста только по одному единственному выступлению. Кроме того, между членами жюри не успевает сформироваться корпоративная солидарность, что делает состязание гораздо более чистым. Вот это, наверно, те новшества, которые станут отличительными чертами конкурса. Заявка сделана очень мощная, а как это будет реализовано в дальнейшем — ​посмотрим через три года.

культура: Ваши впечатления о победительнице — ​Анне Улаевой.
Соколов: Очень талантливая и достаточно опытная пианистка. Она представитель нашей школы — ​училась в Киеве, это чувствуется и в манере, и в традициях исполнения. Но у нее есть и влияние извне, европейская огранка, так сказать. Она живет в Австрии и вся ее творческая деятельность связана с Европой. Она взяла для финала Рахманинова и сделала правильный выбор. Рахманинов звучал дважды, но превосходство интерпретации Анны было очевидно. Также мне очень понравилась китаянка Лю Йонджу, игравшая Грига. Она музыкальный человек, очень чувствующий сочинение. Я думал, что битва за первое место развернется именно между ними. Эти двое, пожалуй, относятся к самым ярким впечатлениям. А вообще на конкурс было отобрано 70 человек, после 1-го тура осталось 40 претендентов, в финал вышли шестеро — ​борьба, как видите, была нешуточная.

культура: Что Вам запомнилось из программы фестиваля?
Соколов: Многое. Смотр получился ярким и насыщенным. Организаторы задумали и сумели реализовать массу всего интересного. Незабываемым стал и приезд композиторов — ​живых классиков: Пендерецкого, Канчели, Пелециса, это придало форуму особый авторитет. Для меня же событием номер один — ​концерт Григория Соколова. Несмотря на плохую акустику, а надо сказать, что Зал Республики Средиземноморского конференц-центра создает немалые проблемы тем, кто выходит на сцену, он играл тончайшую программу и открыл в ней невероятные глубины. Причем сделал это в тех опусах, что обычно всерьез пианистами не рассматриваются. Я говорю о сонатах Гайдна, которые не включены даже в программу конкурса Чайковского. Концерт Соколова пример того, как можно понимать и чувствовать музыку, как можно ее донести. Он стоит для меня в ряду других, не менее замечательных, вечеров Венгерова или Рэя Чена.

культура: А что бы Вы пожелали фестивалю?
Соколов: Сама структура смотра такова, что можно не сомневаться в его обновлении, поиске и нахождении новых форматов и имен. Однако мне бы хотелось, чтобы конкурс, нащупав какие-то свои собственные черты, укрепил их и развивал дальше, обретя свое неповторимое лицо. Если это случится, Мальтийский фестиваль займет достойное место на карте Европы и будет очень привлекателен для тех, кто испытывает на нем свою творческую судьбу.

культура: Значительное внимание на фестивале было уделено творчеству композитора-резидента Алексея Шора — ​мальтийского автора, родом из Советского Союза.
Соколов: Не так часто бывает, что композиторский талант проявляется в столь зрелом возрасте. Шор не имеет никакого профессионального музыкального образования, что, безусловно, заметно. Однако это не является препятствием для творчества. Музыка Шора комментирующего характера, она очень хорошо ложится на видеоряд, и я думаю, что он будет востребован, прежде всего, на этом поприще.