Денис БОЧАРОВ

12.01.2016

Продолжая рассказ о знаменитых советских ВИА, мы беседуем с законным правообладателем бренда «Лейся, песня!», вокалистом и бас-гитаристом Александром Филаткиным.

культура: Возглавляемый Вами коллектив разменял пятый десяток. Далеко не каждый музыкальный проект может похвастать подобными успехами и долголетием. 
Филаткин: С одной стороны, конечно, приятно, что группа до сих пор на слуху, востребована и любима. С другой, нельзя забывать, многое здесь решает знаменитый бренд. Этим зачастую недобросовестно пользуются все кому не лень. Схема такая: набирается коллектив из пятерых не пойми откуда взявшихся человек, а на афишах при этом указывается известное всем название. Получается довольно каверзная штука. Ведь большинству людей невдомек, что именно им впаривают. Доверчивый зритель приходит на концерт и слушает песни в исполнении артистов, которые к данному коллективу не имеют никакого отношения.  

культура: Неужели так трудно пронести бренд сквозь годы? Почему вокруг уважаемых коллективов рано или поздно возникают недостойные драчки?
Филаткин: Думаю, основная причина заключается в том, что советские вокально-инструментальные ансамбли образовывались на базе филармонии, названия официально ни за кем не закреплялись. Люди увольнялись и, бывало, по двадцать-тридцать лет не вспоминали о своем прежнем месте работы. А сегодня, когда чувствуют востребованность проекта (я в данном случае говорю о своей группе), видят по телевизору, знают о регулярных зарубежных поездках, концертах на статусных российских площадках, — начинают чесать затылок: мол, а мы-то чего сидим? Вот так порой и происходит, что на сцену выходит в лучшем случае один человек, когда-то трудившийся в том или ином коллективе, а подыгрывают ребята, никогда прежде в нем не выступавшие.

В нашем случае ситуация, слава Богу, устаканилась. Имеется на руках документ, который запрещает кому бы то ни было без моего ведома использовать название «Лейся, песня!» в коммерческих целях. Если узнаю, что где-то работает подобный коллектив, тут же высылаю по соответствующему адресу документы. В результате концерт снимается с репертуара, а порой следуют и более серьезные санкции. 

культура: Да, справедливость должна торжествовать, несомненно. Но почему бы всем нашим современным ВИА (будь они подлинные или фейковые) не начать доказывать свою состоятельность и подлинность не в судах, а на сцене? Не цепляться за бренд, а создавать новые замечательные произведения. Рассуждая примерно так: «Бог с вами, вы «Песняры», и оставайтесь таковыми. А я возьму и найду новую «Беловежскую пущу»... Допускаю, что это непросто, зато было бы честно и достойно. Разве нет?
Филаткин: Здесь, думаю, все очевидно. Представители большинства ВИА — люди уже немолодые. И им в свои шестьдесят с лишним начинать все с чистого листа и заново завоевывать аудиторию, да еще при помощи новых, требующих раскрутки песен, крайне затруднительно. Такой ансамбль никто никуда не пригласит — ни в студию, ни на достойную концертную площадку. Если только стоять на улице, в переходе или подъезде — с кепкой на полу. Вот поэтому и идет война за бренды. Проверенные временем золотые хиты исполнять менее рискованно, чем вновь пускаться в открытое плавание. 

культура: Над чем трудится «Лейся, песня!»? Какая, простите за каламбур, песня льется сегодня из ваших уст? 
Филаткин: Хотим выпустить пластинку, благо накопилось много интересного материала — вещи, которые давно не издавались либо никогда не исполнялись. Но не можем воплотить эту идею в жизнь, потому что выпускающие фирмы отказываются связываться с авторами и очищать права. Причем сами композиторы и поэты — по крайней мере, те, что пребывают в здравом уме и твердой памяти, — люди, как правило, адекватные и вменяемые. Они выставляют вполне приемлемые счета для выпускающей стороны. А вот с наследниками приходится повозиться: то они готовы подписать соответствующие бумаги, то вдруг заявляют, что им это не интересно. Зато когда узнают, что можно срубить денег, заламывают совершенно неподъемные суммы. Порой думаю выпустить новую программу «полуподпольным» способом — по-другому пока не получается. 

Что же касается того, какая льется песня... Да в основном та же, что и в прежние годы. Иногда, правда, возникают курьезы. Пришлет заказчик по электронной почте письмо с желательным репертуаром, а в нем половина вещей, которые к группе «Лейся, песня!» никакого отношения никогда не имели. Спойте, говорят, «Там, где клен шумит». Отвечаю: это пел Сережа Дроздов из «Синей птицы». «Ну какая вам разница», — безапелляционно возражают мне. 

Или еще смешнее. Звонит как-то восторженная женщина: «Это «Лейся, песня!»? Ой, как мы вас любим, помним, с нетерпением ждем! А скажите, что вы исполняете?»  

культура: Возможно, эта женщина не так уж неправа. В самом деле, не так просто вспомнить «визитную карточку» именно «Лейся, песня!». В отличие, скажем, от «Самоцветов» с их бессмертной «Мой адрес — Советский Союз», «Верасов», немыслимых без «Малиновки», не говоря уже о «Песнярах»... Со знаменитым «Обручальным кольцом» ваш ВИА, конечно, ассоциируется, но эту вещицу играла не только «Лейся, песня!». 
Филаткин: Вот именно. Ключевые слова здесь «не только». Есть такие коллективы, у которых в собственном репертуаре было не так много хитовых песен. И они поступают следующим образом: дергают понемногу отовсюду, составляют таким образом программу и, выходя на сцену, шпарят все — от «Веселых ребят» до тех же «Песняров». Никаких угрызений совести при этом не испытывают, потому что публика слушает все с удовольствием и пребывает в полнейшем восторге. Доходит ведь до смешного. Я знаю один коллектив, который сегодня может называться «Лейся, песня!», а завтра их пригласят в ресторан и скажут: «Нужна «Синяя птица». «Без проблем, — не моргнув глазом, ответят они. — Если что, послезавтра можем быть и «Веселыми ребятами». Данную проблему усугубляет еще и то, что лиц исполнителей ВИА, за некоторыми исключениями, никто не помнит. Вот многие этим обстоятельством и пользуются.    

У «Лейся, песня!» репертуар преимущественно собственный. Когда готовил к выпуску mp3-диск, набрал порядка восьмидесяти вещей, имеющих отношение только к нашему ансамблю. И это еще далеко не все. Так что для большой концертной программы материала хватает с лихвой — за полтора-два часа не успеваем сыграть все, что наметили.  

культура: Выступаете часто? 
Филаткин: Деятельность всех ВИА очень зависима от обстановки в стране. Ходят упорные слухи, что праздничные корпоративные мероприятия собираются запретить. Для нас это не очень здорово. Ибо, что скрывать, выступления на корпоративах сегодня составляют как минимум половину заработка музыкантов. До тех пор, пока работники на производствах имеют возможность скинуться и пригласить к себе ансамбль, нам особо волноваться не о чем. Но если народ перестанет гулять, всем ВИА придется несладко. 

Да и вообще положение напряженное — как в России, так и в мире. Не дай Бог где-то что-то жахнет — вообще будем дома сидеть. И это никакой не пессимизм — обыкновенный здравый прогноз. Президент не напрасно говорит, что мы под прицелом, а все спецслужбы находятся в состоянии повышенной готовности. Такую информацию нельзя пропускать мимо ушей. 

культура: Дабы не заканчивать на тревожной ноте, расскажите, как появилось название ансамбля, довольно незаурядного на фоне наименований многих советских ВИА, построенных по формуле «прилагательное + существительное». Не ошибусь, если предположу, что группу вдохновили первые строчки знаменитой песни из фильма «Семеро смелых»? Вы ее, кстати, на концертах не исполняете? 
Филаткин: Нет, такая мысль в голову не приходила. Что же касается происхождения, то здесь концы найти сложно. Поскольку каждому свойственно приписывать заслуги себе. О том, что именно они придумали название «Лейся, песня!», в разное время заявляли и Михаил Плоткин, и Владислав Андрианов, и Юрий Захаров (в прошлом администратор, вокалист и бас-гитарист ансамбля соответственно. — «Культура»). 

Да и касательно предполагаемого источника вдохновения есть разночтения. Один говорил, что подсмотрел идею на сборнике: раньше действительно выходили песенники, которые так и назывались «Лейся, песня»». Другой утверждал, что находился под впечатлением от просмотра герасимовской ленты. В общем, четкого ответа я так ни от кого и не добился — это тайна, покрытая мраком (смеется).