№22
«Свой» VIКниги и другие полезные ископаемые
25.11.2012
Ну, кажется, небеса смилостивились, снег валил, как из... — из чего там? — как из пушки. Не крупинками, не пушинками, а тяжелыми лопушьями. <...> В общем, погода была многообещающей, но пока не прогулочной. Зато дома было хорошо, потому что свет дали не на время, а это героические энергетики починили свою погорелую подстанцию. Сам президент торопил энергетиков с починкой, а то ведь скоро очередные выборы в политику.
Благодаря электричеству, в комнате братьев Ежаковых сияла гирляндой елка, а по телевизору то ли политик, то ли сатирик призывал: «Хватит прозябать, как собака на сене! Отдадим Курилы японцам, а Командоры алеутам — за это по Камчатке проложат шоссе от Токио до Сиэтла, через Берингов пролив. А мы, камчадалы, на этом шоссе будем служить дорожной полицией и жить, как сыр в шоколаде…» На политика скалилась со стены Зена — «королева воинов» из телесериала, загорелая девица с мечом в руках, по-субтропически легко одетая.
Телевизор Костик выключил: в комнате вершилась своя серьезная политика. Заседание правительства РПЭ. Младший брат Колька был по такому случаю услан в гости к соседу Юрке.
Не надо понимать слово «заседание» буквально. Ладно, Антон Долгов, силовой министр, действительно восседал на табурете, сложив могучие руки на груди. В то же время Костик Ежаков (мин-соц-раз-два-культ-мульт-и-пр-хр.) возлежал на диване, почесывая близлежащего кота. А беспортфельный соотечественничек Сергей Сабуров скандальной походочкой расхаживал по комнате и риторически вопрошал:
— А что я мог сделать? Геройски погибнуть в неравном бою за вашу жеваную бумажку? Вам что дорого — бумажка или здоровье человека?
— Не бумажка, а государственные секреты, — уточнил Антон. — Не человека, а твое. А ты у нас Больной, здоровья нет и терять нечего. Судить тебя и карать. Буду я.
— Ну и хранили бы сами свои секреты, — с фальшивой слезой воскликнул Больной и привычно шмыгнул зубами: «Ф-ф-ф!» — отчего кот Прохор поднял ото сна голову и вытаращился.
— А тебе и не навязывали, — напомнил Костик. — Ты сам выпросил, втирал нам про какой-то «крюкотяп».
— «Криптокряк»!
— Един пень, хриплокряк. Расшифровал?
— Особо нет. Мало данных.
— А не особо?
— Не особо — там про какой-то клад.
— Клад?! И ты отдал врагам наш клад?! — Антон угрожающе вынул из-под себя табуретку. — Тебе смерть, Больнущий.
— Беспредел! — заорал Больной, хватая вторую табуретку и пятясь. — Не подходи. Долгов, я за себя не отвечаю!
— Сейчас ответишь, — прошипел министр сил, вооруженных табуретками, продолжая наступление. — Ежак, держи его!
Новогодняя елка за больновской спиной испуганно замахала лапами, зазвенела шарами, задрожала блестящим дождем.
— Э, э, э! – крикнул Костик. — Стоп! Не здесь!
Комната-то была его, Костикова (ну и брата Кольки еще), и табуретки тоже не казенные. Люстру недавно уже обрывали и окно клюшкой высаживали. Осталось елку уронить и телевизор раскокать.
За стеной раздался грохот, – шкаф, что ли, упал, – это в соседской квартире мирно играли дети. Кот Прохор бросил спать и убежал от греха подальше на кухню.
— Пусть сначала скажет, каких там ему данных не хватает.
— Каких ему данных, шифровки-то нет!
Больной скривил снисходительную улыбку:
— Шифровка есть. — И показал пальцем на свой лоб. — Фотографическая память.
(Тоже мне, фотографическая — полночи таращился в записку. Можно было гаитянский словарь выучить.)
— Ну, пиши, проверим.
— Мебель поставь на место..
Сабуров подсел к столу, придвинул попавшуюся тетрадку, нарисовал сеточку 10x10 и стал вписывать буквы: «РВЫЛАВОГОУ, ОЯСНЕТУМШО...» К середине таблицы фотографическая память стала давать сбои, все чаще Больной зажмуривался, закатывал глаза и шмыгал зубами. Пропустил восьмую строку и написал девятую, где притаилось слово «КЛАД». А восьмую строчку подсказал Костик:
— «Гвард к Тане»!
И только нижняя строчка, убей, не вспоминалась.
Антон Долгов многозначительно вздохнул:
— Что бы вы делали без Антона Андреича? — и достал из кармана клочок кальки, на который хотел вчера скопировать шифровку. На кальке была только одна строка. Зато — как раз последняя! «ИЗТОАКБЫРП». Что плохо для веселопеда, то в другой раз и выручает. В смысле, делать навыворот.
— Ладно, допустим, текст мы имеем. Чего не имеем?
— Ключа, — ответил Сабуров. — Нужен порядок чтения букв.
— И на что он похож, этот ключ?
— На какую-нибудь таблицу — цифры, координаты клеток.
Больной пронумеровал столбцы и строки шифровки от 0 до 9.
— Типа как «морской бой». Первая цифра горизонталь, вторая цифра вертикаль. Первая клетка имеет координаты 00 — буква «Р», координата 85 — восьмая строка, третий столбик — буква «Д». И допустим, цифры в ключевой таблице расположены так... — Сережа задумался и накорябал: «85, 93, 06, 07, 60, 87, 75, 55...» — значит, шифровка означает ЧТО?
— Что? — спросил Долгов и принялся водить по строчкам пальцами и шевелить губами.
Костик заглянул ему через плечо, сообразил быстрее и озвучил:
— «Долгов ко...»
— КТО?!
— А че драться! — завопил Больной, отскакивая. — Никто, космонавт в пальто! Что, хороших слов нету на «ко»?
Хорошие слова на «ко» в голову Антону не шли.
— Ковбой, — примиряюще сказал Костик. — Командующий! Ко мне в гости пришел.
Антон и на этот раз сумел взять себя в руки, но пригрозил:
— В следующий раз убью, потом не обижайся...
Костик вернул разговор к делу:
— А я думаю, ключ — не таблица. А картинка.
— Это как? — ревниво спросил Сабуров.
— Ну что-то типа вот так...
Костик вытащил из братовой тумбочки детский журнал «Чембурзилка». На задней обложке был нарисован хитропутаный план подземелья, в тупике грустил человечек с телячьей головой. И подписано: «Помоги Минотаврику выбраться из Лабиринта».
— Накладываешь рисунок на шифровку, выводишь Минотаврика и по ходу лабиринта читаешь букву за буквой, получаешь текст.
— Правильно, рисунок, — сказал Долгов. — На той бумажке, которую этот лошара сдал, на ней был рисунок. План наших домов. Его и надо было приложить.
— Не, вряд ли, — поморщился Больной.
— А ты прикладывал?
— Я не прикладывал.
— Ну и все.
Вэто время позвонили в дверь. Костик открыл — это вернулся из гостей младший брат Николай — встрепанный, с оборванными пуговицами, царапиной на щеке, румяный и довольный. Принес с собой желтый пакет с логотипом супермаркета «Свой».
— А Больной у нас? — спросил Колька от порога.
— Для тебя Сергей Викторович! — сердито откликнулся Больной.
— А, у нас. Вот, тебе просил передать дядя Семен. — И Колька вручил Сабурову пакет, с которого стекали тающие снежные лопушья. <...>
В пакете лежали Сабуровские компьютерные диски, хлупики, флэхи — все награбленное накануне. Кроме только бумажного листика в клетку.
— Э, а чего вы у меня шаритесь! — возмутился Колька, подойдя к столу. — Журнал мой! Карандаш мой! И тетрадь моя по матишу — чего вы на ней рисуете? И кто в мою Зину дартсом кинул? Вон, в щит свой кидайся.
— Тетрадь старая. Иди умывайся.
— Фига им, а не флэху, — пробормотал Сергей, перебирая возвращенное. — Бармоля у меня под колпаком.
— Ну-ка, рассказывай, что там за флэха? А то «на крючке», «под колпаком», а потом тебя за углом пристукнут, а мы и не знаем за что.
— А я что, не рассказывал? Ну это в лагере, летом, в «Металлисте». Я в стенгазете был фотографом. Все подряд снимал, а потом прикольные кадры вывешивали с подписями. И раз после отбоя слышу — за территорией голоса, хиханьки. Я, по-тихой, туда. А там шобла не наши, из «Алых парусов». Играют в «бутылочку». И с ними наша Ира. Что-то ржут, она им про Таити и Гаити вчесывает. Ага. Включаю режим «ночное видео» — получаю сюжетик на полминуты, как Бармоля целуется с Чичей из 34-й школы. Маленькая такая флэха, «пробник».
— Ну и? Мало ли кто с кем целуется?
— И то. Ты, во-первых, не видел КАК целуется, а во-вторых, Иркину мамзель не знаешь, она ей с мальчиками дружить запрещает, а за губы в губы вообще забить тапочкой может.
— Э, мелкий, чего встал, уши развесил? — набросился Костик на младшего братца. — Умылся? Иди суп грей, ужинать будем.
— А ты прямо крупный! — с достоинством ответил братец. — Мне телевизор нужен, там сейчас «Зина — принцесса воинов» начнется. — Колька смотрел сериал по австралийскому телеканалу, без перевода, и называл воительницу «Зиной».
— Сначала ужин, потом Зины, корзины, — твердо сказал «крупный» Костик, и Колька отправился на кухню.
— Пусть живет пока, — мечтательно погрозился Сабуров. — А придет час, я этой флэхой разом за всех отомщу. Ф-ф-ф!!
— А я думаю, час пришел, — произнес Антон. — Надо ей отдать флэху. По-честному, не копию.
— Это с какого перепуга? — опешил Больной.
— А ни с какого. У нас благородное государство, а шантажировать — подло. Мы ей компромат, а она нам план. Заодно и тебя Семен с Белугой в покое оставят.
Звякнул сигнал домофона — это означало, что Костиковы родители поднимаются по лестнице и через полминуты будут здесь.
— Мелкий, грей весь суп! — гаркнул Костик на кухню.
— Давай, звони Бармолиной, договаривайся на обмен! — Долгов подтолкнул Сабурова к телефону.
Тот нехотя набрал номер. Гудки.
— Але, здрасьте, а Иру можно?
Костик нажал на телефоне кнопку, чтобы разговор был слышен всем.
— Ира на репетиции, — ответила Бармолина мамзель.
И по ее голосу было ясно, что она о-очень не одобряет телефонные звонки от мальчиков.