Фокстрот для чайника

Евгения КРИВИЦКАЯ

27.01.2013

На Новой сцене Большого театра после балета «Мойдодыр» показали еще одну премьеру для детей — оперную, «Дитя и волшебство».

Замысел прост: в начале пролог — «Путеводитель по оркестру...» Бенджамина Бриттена, где юных зрителей знакомят с названиями и тембрами инструментов. Затем — основная часть спектакля: опера-балет «Дитя и волшебство» Мориса Равеля.

Оба сочинения дети могут увидеть и в соседних театрах: «Путеводитель» с огромным успехом идет в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, а «Дитя и волшебство» под занавес ушедшего года поставили в «Новой опере».

Читать симпатичные комментарии «Путеводителя по оркестру» либреттиста Монтегю Слейтера про бархатный звук виолончелей и опасности галопирующей фуги в Большом поручили Илье Ромашко. Молодой актер выбрал амплуа скучноватого учителя с указкой, к тому же побаивающегося своей непоседливой аудитории. По контрасту дирижер Алексей Богорад темпераментно руководил расположившимися на сцене музыкантами: при таком раскладе исполнение вполне могло проходить и без слов.

Только публика за двадцать минут успела настроиться на классическую волну, как внезапно грянул антракт. Формат для дошкольников, кто бы спорил, но малышни в зале почти и не было. Подавляющее большинство зрителей — тинейджеры в сопровождении родителей, и им для полноты впечатлений двадцатиминутного пролога показалось явно недостаточно.

Дальше, собственно, и настали волшебные мгновения сказки. Маленький проказник из чувства протеста рвет задачник и ломает мебель. Мама наказывает ребенка, запирая в комнате, и — как по волшебству — помещение разрастается в размерах, оживают и мебель, и посуда.

Режиссер, сценограф и художник по костюмам Энтони МакДональд признается, что специально изучал русский быт: потертое кожаное Кресло и обитая гобеленом Кушетка у него выделывают кренделя, а тяжелые неуклюжие напольные Часы стараются не отставать от них. Дешевенькая Китайская чашка и уродливый Чайник, похожий на космонавта в скафандре, вместо того чтобы отплясывать разудалый фокстрот, специально сочиненный для этой парочки Равелем, тяжело топчутся по сцене.

Дирижер Александр Соловьев и руководимый им оркестр стараются при всей русскости режиссерских переборов соответствовать тонкостям французского стиля. Проблемой спектакля остается дикция певцов. Четче других артикулирует текст Алина Яровая, чья внешность замечательно подходит для роли хулиганистого Дитя. Понятно, о чем поет Мама (Александра Саульская-Шулятьева), на что жалуется Дерево (Николай Казанский) и о чем рассказывают трели Соловья (Ульяна Алексюк). Сцена в волшебном саду, где обитают странные существа, потрясает воображение и подростков, и сопровождающих их родителей, и музыковедов, не выпускающих из рук блокноты: по ромашковому полю сначала пробегает вереница муравьев-мутантов, а затем прыгают голубые лягушки размером с пингвинов. Волшебный сад — так задумал режиссер — должен сначала напугать главного героя, а потом разбудить в нем добрые чувства. И это получается — вслед за Равелем. Дитя действительно добреет. «Он хороший мальчик», — в умилении констатирует хор, пока свет медленно гаснет в зале.