Игорь ДМИТРИЕВ

28.06.2013

Внучка Горького, невестка Берии, близкая подруга дочери Сталина… В жизни этой женщины отразились трагизм и величие ушедшей эпохи. О том, каким был Лаврентий Берия вне работы, о своем знакомстве и семейной жизни с его сыном Серго читателям «Культуры» рассказывает Марфа ПЕШКОВА.

культура: Ниточкой, связавшей Вас с семьей Берии, стала Ваша дружба со Светланой Сталиной. Давайте с нее и начнем разговор.

Пешкова: Мы были тогда еще маленькими девочками. Сталин хотел, чтобы у Светланы появились друзья, ведь она осиротела после гибели мамы и чувствовала себя одинокой. Сначала Света побывала у нас в гостях, потом меня привезли к ним на дачу. Помню, когда мы оказались вдвоем в комнате, Света шила какое-то кружево из черной ткани. Я спросила: «Что ты делаешь?» Она ответила, что шьет своей кукле платьишко. Я спросила: «А почему черное?» Она сказала, что это кусочек от платья мамы: «Ты ведь знаешь, что моя мама умерла?» А я ей говорю, что у меня папа умер. Вот так мы сидели в первое наше знакомство и плакали. Это горе нас потом очень скрепило.

Мы со Светой учились в 25-й спецшколе, где было много детей кремлевских руководителей. Долго были подругами, сидели за одной партой. Она была умненькой девочкой. Я больше интересовалась спортом, велосипедами, а Светлана очень много читала. Мы были разными, и это как раз помогало нашей дружбе, потому что мы открывали друг другу что-то новое. А разъединил нас сын Лаврентия Павловича Серго Берия. Мы обе были в него влюблены — это случилось, когда учились классе в седьмом, кажется. Я была как-то у Светланы, мы вместе отдыхали, плавали в бассейне. И как раз в тот день Серго с матерью приехали к ним, уж не помню, по какому делу. Так я его впервые увидела…

культура: Сердце сразу екнуло?

Пешкова: Я в то время об этом не думала, хотя не влюбиться в Серго было трудно. Красивый умный парень, как говорится, все при нем. Кто его видел, говорил о нем только хорошее. С шести лет рядом с ним постоянно была няня, немка Элечка, прелестная женщина. Она его фактически воспитала, потому что родители — и Лаврентий Павлович, и Нина Теймуразовна, которая работала химиком, — всегда были заняты. У Серго были прекрасные манеры: помогал надевать пальто, пропускал вперед. Пользовался успехом у девочек…

Именно ревность к Серго стала причиной нашей размолвки со Светланой. Я долго не знала о ее чувстве. Лишь спустя много лет Светлана заявила: «Ты должна была понять, что он мне тоже нравился. Как можно так поступать со своей подругой? Ведь я с ним познакомилась раньше тебя». Но вины моей не было. Ведь это он разыскал меня после окончания школы. Приехал ко мне с нашими общими друзьями, затем стал приезжать один. Мы стали встречаться, ходили в театры, музеи... Нина Теймуразовна приглашала меня к себе на дачу с ночевкой, когда там не было мужа, приглядывалась ко мне. Потом я узнала, что и сам Берия был заинтересован в том, чтобы Серго женился именно на мне, он не хотел его брака со Светланой, не хотел родниться со Сталиным. Об этом мне уже после свадьбы рассказала сама Нина Теймуразовна.

культура: А как Вы познакомились с Берией?

Пешкова: Это было после ЗАГСа, когда мы поехали к родителям Серго на дачу. Там нас, конечно, уже ждали. Лаврентий Павлович обнял меня и сказал: «Теперь ты наша!» И он, и Нина Теймуразовна относились ко мне очень хорошо. Когда у нас с Серго появились дети, то его родители по воскресеньям гуляли с ними. Была масса снимков, где Лаврентий Павлович возит коляску или держит внучат на коленях. Но после его ареста все эти фотографии у меня конфисковали… Выходные мы всегда проводили вместе. Берия сам разжигал камин, мы все садились у огня, они с женой вспоминали молодость, он много шутил, расспрашивал о наших делах, особенно Серго. Но если муж касался служебных тем, то отец тут же говорил: «Приходи ко мне на работу, там поговорим»… Играли в волейбол — по одну сторону сетки мы с Серго, по другую — его родители. Они хорошо играли, особенно Лаврентий Павлович, небольшой рост не был помехой.

культура: Получается, семейная жизнь Берии была вполне безоблачной? А как же слухи о многочисленных женщинах?

Пешкова: Конечно, у Лаврентия Павловича они были. Но не сотни, как ему приписывают. Вообще, супруги Берия, как мне кажется, многое позволяли друг другу, только без последствий. И не только она ему, но и он ей. Был у Нины Теймуразовны в фаворитах один охранник в Гагре… Но в 1953 году у Лаврентия Павловича родилась дочь Марта — на стороне, у Ляли Дроздовой. После этого Нина Теймуразовна сказала мне, что хочет развестись и уехать в Сухуми. Ее двоюродный брат уже подыскал ей там маленький, аккуратненький домик — буквально в три комнатки. Даже ванны не было, только душ. Мы туда вместе ездили, ее родственник угощал нас мандаринами, апельсинами, бананами. Лаврентий Павлович, по слухам, собирался жениться на Ляле. Но не успел, его арестовали…

культура: Вы никогда не пользовались родством с Берией, чтобы помочь вызволить кого-то из заключения?

Пешкова: Даже не пытались. Считали, что не имеем права, что все равно получим ответ: не надо интересоваться этим вопросом. Если что-то случилось, значит, так и должно было быть. Знакомые не обижались, они и не ожидали другого. Я знаю, что Светлана просила однажды своего отца за одноклассника, и Сталин очень жестко ответил, чтоб она никогда не подходила к нему с такими просьбами. Поэтому и я не пыталась. Но зато моя бабушка, Екатерина Павловна Пешкова — она никого не боялась! Приезжала к нам, на дачу Берии, без всякого предупреждения, хотя об этом полагалось заранее извещать. Много хлопотала за заключенных перед Микояном и Молотовым, и нередко ей удавалось облегчить кому-то жизнь. «Святой человек», — так мне сказал о ней один священник в Риме. Однажды она и к Берии приехала со списком заключенных, но он ей отказал: «Я вас очень прошу этого не делать. Все передавайте моему секретарю».

культура: А потом и Вы сами оказались в положении «члена семьи изменника Родины»…

Пешкова: Когда арестовали Берию, я была беременна третьим ребенком. Нас спешно отправили на какую-то спецдачу. А через 20 дней арестовали Серго, требовали в чем-то признаться. Выводили его якобы на расстрел, а Нина Теймуразовна сидела в той же тюрьме. Ее подводили к окну и говорили: «Не скажете — расстреляем вашего сына!» Потом мать выводили на расстрел и требовали признаний уже у Серго… Так прошел год. А в конце 1954-го Серго и его маму выслали в Свердловск. Они жили за городом, в районе Химмаша, Нина Теймуразовна работала на этом предприятии. Документы нам всем выдали на ее девичью фамилию — Гегечкори.

Мои дети учились в Москве, муж был в Свердловске. Я ездила туда-сюда, жила между двумя городами. У мужчин часто в такой ситуации появляется другая женщина. Когда я узнала об этом, то собрала вещи, купила билет и вечером уехала в Москву уже окончательно…