На деревню к Кошкину

Нильс ИОГАНСЕН

03.12.2013

к Второй мировой знают все, а вот на родине его создателя, увы, разруха и запустение.

Сожгли родную хату

153-й километр Ярославского шоссе, на высоком пьедестале — «Т-34-85». Тут же дорожный указатель: «Брынчаги, родина Кошкина М.И., конструктора танка «Т-34». Налево, и — удивительное совпадение — именно 34 километра. У поворота ветхие домики, окруженные поленницами. А вот местная жительница — замечаю согбенную фигурку в ватнике и сером платке.

Баба Татьяна помнит, как тут появилась «тридцатьчетверка». «Было это при Ельцине. Танк везли в Брынчаги, но бросили здесь, на повороте. То ли машина у них сломалась, а может, лень стало дальше тащить. Повалялся он тут несколько лет, потом все-таки памятником его сделали. Но только после того, как ветераны начали писать в Москву», — поведала старушка. И уточнила, что на родину Михаила Кошкина можно не ехать — «ничего там нет».

В сторону деревни Брынчаги от асфальтированной дороги районного значения идет отличная грунтовка на капитальной насыпи, явно построенная по советской программе «Дороги Нечерноземья». Скромный бюст конструктора, установленный в 1998 году, расположен прямо на въезде в населенный пункт. Никакого дома-музея здесь, действительно, нет.

Место, где находилась изба Кошкиных, мне показали. Запорошенный снегом пустырь. Ничей — «пока никто не прихватизировал». На московские номера машины смотрели с опаской. А узнав, что я из газеты, тут же посоветовали: «Езжай-ка ты отсюда...»

Причина столь негативного отношения местных жителей к СМИ стала понятна на обратном пути. Подвозил человека от деревни Рахманово до Лыченцов, он все и объяснил. «Дом Кошкина еще в начале 80-х стоял, в нем музей хотели сделать. Как раз и дорогу туда провели. СССР развалили, а потом, в 90-е, и избу на дрова растащили. Но это у нас — запретная тема. Год назад в Брынчаги телевидение приезжало, снимало сюжет про Кошкина. Народ и разговорился. Что деревня умирает, начальству дела нет и на память конструктора им наплевать. Вот наши районные власти и разозлились», — вещал мужичок. Однако быстро замолчал и всю оставшуюся дорогу не произнес ни слова. Видимо, понял — ляпнул лишнее.

Сюжет о Брынчагах нашелся в интернете, год назад он действительно пошел в эфир. Очень острый репортаж, честный. Неудивительно, что кому-то настучали по шапке, дабы не трепались. Глава Переславского района Владимир Денисюк с корреспондентом «Культуры» тему памяти Михаила Кошкина обсуждать отказался, отправив к своему заместителю по социальной политике Вере Марковой. Вера Вячеславовна, к сожалению, оказалась неуловимой. В общем, о герое здесь принято вспоминать только в его родной деревне.

Наступала тонкая броня

Именно о герое. Конструктор Кошкин не воевал в Великую Отечественную, но подвиг совершил. А для того, чтобы это осознать, нужно иметь представление о ситуации в советской танковой промышленности 30-х.

Основу парка составляли легкие машины. Лицензионный английский Vickers Mk E после коренной модернизации стал называться «Т-26», американский прототип инженера Кристи довели до серийных «БТ». Полностью отечественный трехбашенный «Т-28» не вписывался в теории Тухачевского и его единомышленников. А они требовали уже не тысячи, а десятки тысяч легких быстроходных машин с противопулевым бронированием, совершенно игнорируя появление противотанковой артиллерии. И заводы их исправно клепали.

Впрочем, не особо и исправно. Читая документы той поры, поражаешься, какой «порядок» творился в цехах и КБ. Это был коктейль из некомпетентности, откровенного разгильдяйства, вредительства и... рвачества. Заводы за каждую единицу продукции получали деньги. А это — премии руководству, машины, квартиры и прочие блага жизни. Не стоит идеализировать сталинскую эпоху, воровали и тогда. «Планом «Спецмаштреста» было задано ХПЗ выпустить в течение I полугодия 1936 года 510 танков. За истекшее полугодие изготовлено и испытано только 425 танков. Автобронетанковым управлением РККА из указанного количества признано годными и принято всего 271 танк... Основной причиной срыва программы танкостроения является недоброкачественность целого ряда решающих узлов танка «БТ-7», — это краткая выдержка из документа, где обозначена ситуация на Харьковском паровозостроительном заводе (ХПЗ). Стоит ли удивляться, что к концу десятилетия кто-то переквалифицировался в лесоруба, а кого-то и к стенке поставили.

Не обошлось и без шпионажа. «В 1938 году арестовали директора ХПЗ Ивана Бондаренко. Он сразу признался, что еще в 18-м был завербован немцами и регулярно передавал им секретную информацию о состоянии дел в советском танкостроении. Это подтверждается и мемуарами немецкого генерала Гудериана. До 1938 года он знал, сколько машин в день выпускает СССР. После у него таких данных уже не было. И информации о работах по «Т-34» тоже, появление этого танка стало для немцев неожиданностью. Кстати, Бондаренко, которого приговорили к высшей мере наказания, не расстреляли, как об этом часто пишут, он умер в тюрьме в 1941 году», — объяснил заместитель директора по научной работе Музейно-мемориального комплекса «История танка «Т-34», автор многочисленных книг по бронетехнике, полковник запаса Игорь Желтов.

В ходе расследования чекисты выяснили, что войну СССР, в общем-то, встречать не с чем. К тому времени подполковник Шарль де Голль уже опубликовал революционную работу «Профессиональная армия», в которой впервые появилась идея применения крупных механизированных соединений. Его немецкий коллега Хайнц Гудериан воодушевился теорией француза и начал ее всячески развивать. Сперва Panzerwaffe тренировались с фанерными танками, потом — с настоящими. Строились машины с противоснарядным бронированием, рос калибр орудий в башнях. На таком фоне «26-е» и «бэтэшки» с их защитой в 10-15 мм имели мало шансов. А ресурс модернизации этих аппаратов был уже исчерпан.

Из того, что было

Война не за горами — это понимали все. Соответственно, на разработку нового танка с нуля не оставалось ни времени, ни сил, ни средств. Нужно было по-максимуму использовать уже производящиеся узлы и агрегаты. Гениальность Михаила Кошкина как раз в том, что в тяжелейших условиях он сумел скомпоновать «из того, что было» отличную машину. А это — не только талант инженера, но и способности неординарного организатора.

Подвеска по принципу Кристи, траки с гребневым зацеплением, катки с резиновыми бандажами от «БТ-7М», уже испытанный на нем же дизель «В-2». Бронирование с рациональными углами наклона пытались применить и ранее (опытный танк «БТ-«черепаха»), но нарастить толщину стальных листов было уже нельзя — танк бы не поехал. Кошкин решил проблему.

«Т-34» образца 1940 года вышли красивыми и... совершенно «сырыми». «По сути, сначала получилось некое завершение серии «БТ», со всеми вытекающими огрехами. Отсюда и проблемы с эргономикой, приборами наблюдения, трансмиссией, двигателем. В стране не хватало квалифицированных кадров, переосмысление мирового опыта танкостроения и создание новых отечественных образцов шло очень тяжело», — считает историк бронетанковой техники Максим Коломиец.

По итогам знаменитого пробега Харьков–Москва–Харьков в 1940-м список необходимых доработок превышал 400 позиций. Сварная башня типа «пирожок» была тесной и сложной в изготовлении, орудие требовало замены на более мощное, а дизели имели чудовищно малый моторесурс. Михаил Ильич это знал, далеко не все ему было подвластно (например, вооружение и двигателестроение — другая епархия), но делал, что мог.

Задел на будущее

«Т-34» — отличная заготовка для танка», — примерно так немецкие танкисты характеризовали советские машины первых серий в начале войны. И активно их использовали, предварительно модернизировав. Тем же занимались и на советских заводах. Каждая новая версия «тридцатьчетверки» становилась более совершенной. Михаил Кошкин оставил своей команде огромный задел на будущее. Именно он определил те направления, куда стоит двигаться.

Во-первых, технологичность. Если первые «Т-34» обходились в 430 тысяч рублей, то к 1942 году их цена упала до 166 тысяч, а к 45-му — до 130 тысяч. Учитывая то, что в конце войны выпускалась, по сути, уже совершенно другая машина, это поразительный результат.

Во-вторых, повышение эффективности работы экипажа. Улучшили многое — и кардинально. Башня типа «гайка» стала значительно просторнее, вскоре в ней появилась командирская «панорама» и мощная система вентиляции. КПП сделали пятиступенчатой.

Считается, что коренную модернизацию танка — проект «Т-34М», — Михаил Ильич начал незадолго до своей смерти. Но это не так. «Весной 40-го, когда стали работать над «эмкой», Кошкин был уже в больнице. По дороге из Москвы в Харьков танк упал в реку, конструктор попал в ледяную воду и тем основательно подорвал здоровье. Он и до того момента работал на износ, а простуда его окончательно подкосила», — говорит Игорь Желтов.

К июню 1941 года «Т-34М» был готов на 60 процентов. При тех же формах корпуса сильно выросло бронирование, появилась просторная башня и главное — принципиально другая подвеска — торсионная. Она не только обеспечивала комфортную езду, но и высвобождала массу пространства внутри. За счет этого увеличивался запас горючего и боекомплект.

Но на вооружение «Т-34М» не приняли — началась война. Спору нет, отличный аппарат, но ставить его на конвейер без остановки заводов на переоборудование было невозможно. С «эмки» взяли наиболее удачные узлы и начали устанавливать их на серийные танки. Судьба проекта «Т-43» оказалась аналогичной. Его даже приняли на вооружение, а несколько таких машин и повоевать успели. Но промышленность не тянула новый танк. От него позаимствовали башню с погоном увеличенного диаметра и мощной пушкой, все это приспособили на обычную «тридцатьчетверку». Так появился танк Победы — «Т-34-85».

Именно он стоит на Ярославском шоссе, указывая проезжающим то место, где должен быть музей. Великий советский конструктор заслужил, чтобы о нем помнили.