Рай из шалаша

Иван РЫБИН

06.07.2017

Сто лет назад, в ночь на 10 июля 1917 года по старому стилю, Владимир Ленин был вынужден покинуть Петроград — его искали, собирались арестовать. Однопартийцы спрятали вождя в пригороде Сестрорецка, затем ему пришлось перебраться в шалаш на берегу озера Разлив. Казалось бы, что тут может быть интересного? Но на самом деле все было не совсем так, как нас учили в школе.

В учебниках — как советских, так и современных — сюжет «Ленин в шалаше» преподносится обычно так: «После попытки большевиков взять власть мирным путем империалисты из Временного правительства хотели арестовать Владимира Ильича, но он скрылся в Разливе». Но летом 1917-го с лидером РСДРП(б) собиралась расправиться не тогдашняя хрупкая власть.

Отыгранные карты

Если вспомнить, как Ленин появился в России, что этому предшествовало, все встанет на свои места.

Февральские события Владимир Ильич встретил не в самой лучшей форме — касса партии пустовала, его карманы тоже, политик уже подумывал об эмиграции в США. Однако бешеной активности революционера хватило на то, чтобы бунтарю было позволено проехать через территорию враждебного государства. Дела быстро пошли на лад, а Временное правительство по какой-то странной причине предпочло не замечать окрепших и активно вооружающихся левых.

Все бы хорошо, но другие партии, до того момента финансируемые из-за границы, остались в стороне. Запад поставил на ленинцев, всем прочим было сказано: спасибо — свободны. И ситуация первый раз вышла из-под контроля. 

«Меньшевики и эсеры видели, что их популярность тает на глазах. Представители партии были во Временном правительстве, так и родился указ об аресте Ленина. А перед этим, в первых числах июля, ко дворцу Кшесинской внезапно пришли некие «революционные» пулеметчики с требованием начать восстание. Но Ульянова тогда в городе не было, он уехал отдохнуть — от переутомления начались сильные головные боли. Пришлось его срочно вызывать в Питер, 4-го Ильич выступил с балкона — призывал успокоиться, на крайний случай провести мирную демонстрацию. Он понимал, что к захвату власти его организация еще не готова. Манифестацию расстреляли, все происходящее засняли — операторов явно рассадили заранее. И тут же запустили пропагандистскую кампанию против большевиков — Ленин якобы немецкий шпион», — объясняет историк и писатель Сергей Брезкун.

Владимира Ильича объявили вне закона. Несколько дней он скрывался на конспиративных квартирах в городе, а когда там стало опасно, его переправили в так называемую «Сестрорецкую республику», одно из сепаратистских протогосударственных образований, о которых позднее принято было не вспоминать. Ильич сел на ночной поезд и с Приморского вокзала отправился на станцию Разлив.

Особенности дачного отдыха

Встретил беглеца старый знакомый. Токарь Николай Емельянов сам состоял в партии и даже успел побывать в ссылке, из которой в первый же день «отбыл по святым местам на богомолье». Отпустили без звука — такое было время, но вместо походов по монастырям он обосновался в Финляндии. Там судьба и свела с Лениным. Потом спокойно вернулся домой — где находился Емельянов, власти не проверяли. Может, действительно молился. К нему в гости и направился Ульянов.

...Пригородный поезд до сих пор ходит по тому же маршруту. Правда, Приморского вокзала больше нет, составы до Разлива идут с Финляндского. Затем — пешком до дома Емельяновых. Вот и тот самый «сарай», где первые пять дней квартировали Владимир Ульянов и его спутник Евсей-Гершен Радомысльский, известный под именем Григорий Зиновьев. Обитали беглецы не в клетушке, а в неплохом двухэтажном домике. В то время местные на лето переселялись в подобные «флигели», сдавая основное жилье дачникам.

«Высококвалифицированный рабочий получал чуть больше рубля в день, а дачу снимали где-то от 300 за сезон. Места тут сверхпопулярные до сих пор, рядом известный курорт — второй в России после Кисловодска. Отбоя от желающих нет, вот и пользовались возможностью дополнительного заработка», — замечает организатор экскурсий и мероприятий СПб ГБУК «Историко-культурный музейный комплекс в Разливе» Марина Смирнова. 

Более того, дом Емельянов выстроил за счет квартирантов.

«При царе дачи в окрестностях Питера были дорогим удовольствием, налог составлял около 500 рублей в год — колоссальные средства. Соответственно старались обходить закон. Рабочему казенного Сестрорецкого завода от государства бесплатно достался довольно большой участок — целых 20 соток, вот он кусочек и сдал некоему Богданову. Имени-отчества жильца не сохранилось, рода деятельности тоже. Но мы знаем, что по договору через пять лет выстроенный дом переходил в собственность токаря, так и произошло. Выгодно было всем: в 1900-м сруб стоил около сотни, 30–40 рублей — его поставить, что-то еще на отделку. Из расчета на пять лет — считай, даром. А для рабочего — почти годовая зарплата экономится», — говорит старший научный сотрудник Борис Ривкин, на котором сейчас держится музей. Особенных экспонатов здесь нет, главная ценность — собранные знания.

«Сарай» с юбилейного 1970 года под стеклянным куполом, внутри — оригинальные предметы быта начала ХХ века. Стулья, чугунки да сковородки тут помнят Ильича. Администрация располагается в домике, который был построен для бездетного брата жены Емельянова. По местным преданиям, у здания двойной фундамент — в тайнике прятали вынесенные с предприятия винтовки. Так это или нет, пока не проверяли, но дыма без огня, как правило, не бывает.

Дом революционного пролетария стоит рядом, в нем сегодня живут его потомки — правнуки, уже в годах. Однако с посетителями и прессой они категорически отказываются общаться. Их можно понять: «Шалашу» почти сто лет, его открыли в 1925-м, сразу после смерти Ильича, за это время людей основательно замучили расспросами.

«У нас здесь бочага рядом, можно прямо в лодку прыгнуть и уплыть, ищи-свищи. Да и соседей у них тогда совсем не было. Потому Ленина и приютили», — рассуждает местная жительница Тамара Башко. Она не работник музея, но постоянно заходит в гости. Бочага — это пруд, выходящий в Разлив, прямо от емельяновских огородов. Тамара — кладезь информации, той, подлинной, не отфильтрованной официальной пропагандой. Ее дом даже постарше, 1898-го. Но стоит, что ему сделается — крепко строили, на века.

Завод — рабочим

Место было выбрано с умом. Проверенный товарищ — это раз. Отсутствие соседей и возможность тайно покинуть убежище — два. А еще — упомянутая выше «Сестрорецкая республика». После Февральской революции рабочие местного завода (в основном большевики) установили в городе и его окрестностях вооруженное самоуправление. Была милиция, порядок поддерживали ничуть не хуже, чем профессиональные городовые. В том числе и потому, что это было выгодно. Революция революцией, а дачников и их деньги никто не отменял. 

Иными словами, Ленин ехал туда, где его точно смогут защитить, — Красная гвардия предприятия насчитывала более тысячи человек, окрестные форты и воинские части тоже «стояли на правильной платформе». Вот только рабочие немного переусердствовали с отправкой винтовок своим боевым товарищам, это и стало причиной того, что Ильичу пришлось перебираться в шалаш.

Согласно официальной советской версии, Ульянова усиленно искали, добрались и до Разлива. Это не так: о том, куда уезжает лидер партии, знали несколько человек. Иосиф Сталин (он непосредственно организовывал эвакуацию Владимира Ильича в безопасное место) и связной от Сестрорецкой рабочей организации. Даже супруга вождя была не в курсе всех подробностей. Когда Надежда Крупская приехала проведать мужа, жена Емельянова сделала круглые глаза — ничего-де не ведаю. «Секретный пароль» не сообщили даже проверенной революционерке — конспирация превыше всего.

Правда состояла в том, что в Сестрорецк нагрянули эсеры, но совсем по другим делам. Член партии штабс-капитан Гвоздев при роте солдат и нескольких броневиках прибыл на предприятие за оружием. О его визите знали заранее. Опасность уличных боев с вполне очевидным исходом была реальна: на стороне обороняющихся имелись многочисленные пулеметы, но тем не менее рисковать не стали. Ульянова с Зиновьевым погрузили в лодку и отвезли на другой берег озера — в сенокосные угодья. А боестолкновения все-таки не состоялись, представителю Временного правительства выдали очень ограниченное количество винтовок и сказали, что больше нет. Вокруг расположились вооруженные рабочие, и Гвоздев счел за благо отбыть с миром.

«Конечно, если бы эсеры Ленина нашли, его никто бы арестовывать не стал — руководство дало команду на уничтожение лидера большевиков. Тем или иным образом, например, «при попытке к бегству». Поэтому все правильно сделали, укрыв его в лесу», — полагает Сергей Брезкун.

Чухонская копна

От некогда огромной территории экспозиции «Шалаш» осталось 35 гектаров. «Новые русские» всеми правдами и неправдами выкупают старинный жилой фонд, сносят раритетные дома и возводят настоящие замки — безвкусные, помпезные и несуразно огромные, с пятиметровыми заборами. До миллиона рублей за сотку, все коммуникации в наличии — больше и объяснять нечего. Но пока еще можно побродить по тем самым улочкам, по которым сто лет назад спешил Ильич.

Многое сохранилось чудом. В 90-е кто-то специально нанимал хулиганов, чтобы они уничтожали музей, били стекла в павильоне, жгли шалаш и все вокруг разносили. В «Сарай» никто соваться не решался, рядом местные жители, они святыню не дадут в обиду. 

Денег не хватает и сегодня, на билетах выручают только около миллиона — не покрывается и двадцатая часть расходов. Зарплаты более чем скромные, в среднем экскурсовод получает до 20 тысяч рублей, огромная проблема с персоналом. Научную работу ведет, по сути, только Борис Ривкин, да и то лишь на личном энтузиазме.

В павильоне около шалаша не так давно появилась обновленная современная экспозиция, но она устроена плохо — в зале хаотично понаставили множество стендов с портретами и краткими биографиями героев той эпохи и на том успокоились. 

К сожалению, экспозиция, которую интересно было бы смотреть, не в лучшем состоянии: плох шалаш, копна рядом с ним тоже выглядит печально. В советское время объекты содержались в образцовом порядке, ведь то был памятник всесоюзного значения. А ныне не хватает денег, в том числе на сено. Своих угодий уже нет, значит, его нужно покупать. Да и копна тогда высилась «правильная», не то что сейчас...

«На сенокосы нанимали чухонцев, стоили их услуги очень дешево, рабочим было так выгоднее, нежели за свой счет отпрашиваться с завода. К приезду вождя Николай Емельянов позвал человека, тот накосил сена, построил шалаш. Чухонская копна не остроконечная, а пузатая, внутри — удобная пещерка, там тепло и уютно. В ней и ночевали. Еду готовили вон там, на костерке, где-то здесь бил родник, из него брали воду», — ведет экскурсию специалист по связям с общественностью Диана Пальц.

Еду привозил 12-летний Коля Емельянов, он же ловил в озере рыбу. Ленину было не до того — напряженно работал, а Зиновьев просто не умел и постоянно маялся от безделья.

«В фильме «Синяя тетрадь» (1963) роль Коли Емельянова исполнил 11-летний Виталий Чуркин — будущий постоянный представитель РФ при ООН. Съемки проходили тут, на озере, очень популярное среди кинематографистов место. В 1908-м здесь снимали «Понизовую вольницу» («Стенька Разин и княжна») — первую российскую игровую фильму», — с гордостью рассказывает Марина Смирнова.

Та самая тетрадь, точнее ее муляж, есть в местном музее, оригинал хранится в столице. На природе Ильич, получив временную передышку от административных дел, много размышлял и записывал. А быт... Ему было не привыкать.

«Он же волгарь, да еще и по ссылкам поездил, поскитался. Нормально ему здесь жилось, даже хорошо. Очень был непритязательный и скромный человек, бессребреник, по сути, почти аскет. И смелый очень. Зиновьев слыл трусом, побоялся потом границу переходить в Финляндию. Это когда холодно стало и пришлось отсюда эвакуироваться. А Ленин не испугался, хотя выправить нормальные документы не удалось. Но справился, не попался полиции. Благодаря Николаю Емельянову», — утверждает Борис Ривкин.

Теория и практика

В Разливе Ильич написал одну из своих самых известных теоретических работ. В тетрадку с обложкой синего цвета, которую он клал на обрезок доски, уместилась статья «Государство и революция». Издали ее 30 ноября 1917-го, уже после «штурма» Зимнего, и Ленин неоднократно говорил, что труд не закончен. Тем не менее ключевые тезисы в фундамент первой в мире социалистической страны были заложены.

О каком «рае» мечтал в шалаше лидер большевиков? 

Положение дел в стране Ленин описывает так. «Чудовищное угнетение трудящихся масс государством, которое теснее и теснее сливается с всесильными союзами капиталистов, становится все чудовищнее». Предложения выдвигает простые: «Экспроприация даст возможность гигантского развития производительных сил. И, видя, как теперь уже капитализм невероятно задерживает это развитие, как многое можно было бы двинуть вперед на базе современной, уже достигнутой, техники, мы вправе с полнейшей уверенностью сказать, что экспроприация капиталистов неизбежно даст гигантское развитие производительных сил человеческого общества».

Отталкиваясь от мысли Фридриха Энгельса об «отмирании государства», Ильич снова и снова объясняет, как именно должно быть устроено бесклассовое общество. «Маркс учит нас избегать обеих ошибок, учит беззаветной смелости в разрушении всей старой государственной машины и в то же время учит ставить вопрос конкретно: Коммуна смогла в несколько недель начать строить новую, пролетарскую, государственную машину вот так-то, проводя указанные меры к большему демократизму и к искоренению бюрократизма. Будем учиться у коммунаров революционной смелости, будем видеть в их практических мерах намечание практически-насущных и немедленно-возможных мер и тогда, идя таким путем, мы придем к полному разрушению бюрократизма».

Грядущие перемены — не имитация демократии, но подлинное народовластие, возможное лишь тогда, когда «весь сознательный пролетариат будет с нами в борьбе». «И это еще не все. Ленин четко дал понять, что никакой вольницы не допустит, возникнет новое государство, которое тоже будет «инструментом насилия». Однако насилия в интересах большинства, а не меньшинства, как ранее. В нем не будет всеобщего имущественного равенства, он развенчал и эту идею марксистов-утопистов (социализм — каждому по труду!). Но появится равенство возможностей. Для образования, карьерного, культурного и того же имущественного роста», — резюмирует Сергей Брезкун.

Вскоре строительство «рая» началось. Общество равных возможностей, о котором писал Ленин, держа на коленях кусок доски, обрело плоть и кровь. Его не сломало фашистское нашествие, из холодной войны СССР тоже вышел с честью. Не хватило малости...

Великое «социальное государство» многие и сейчас вспоминают как рай земной. Причем говорят и пишут об этом не только те, кто застал Советский Союз. Среди экскурсантов немало молодежи. «В прошлом году к нам приехало более 62 тысяч посетителей, в этом ждем еще больше», — рассказала Диана Пальц.

Ленинские идеи продолжают обсуждать. Ведь идеального общественного устройства капитализм так и не предложил, ограничив человека возможностью потреблять. Практика показывает, что этого явно недостаточно.

Но доживет ли до перемен музей, неизвестно. Поколение энтузиастов уходит, на их место некому заступить.


Иллюстрация на анонсе:  А. Любимов. «Я.М. Свердлов у В.И. Ленина в Разливе»