Сергей СЕРАФИМОВИЧ

25.06.2014

К 85-летию академика Евгения Чазова издательство «Подмосковье» выпустило в свет его книгу «Жизнь прожить — не поле перейти». Всемирно известный врач-кардиолог рассказал в ней о своем детстве, учебе, работе, семье, нравах в медицинской среде и встречах с сильными мира сего. С автором побеседовал корреспондент «Культуры».

Заслуги руководителя и основателя Российского кардиологического научно-производственного комплекса, почетного члена ведущих мировых академий и врачебных ассоциаций академика Евгения Ивановича Чазова хорошо известны всему миру. Он посвятил жизнь борьбе с самыми распространенными заболеваниями сосудисто-сердечной системы. За полвека врачебной практики его пациентами были более 30 тысяч наших соотечественников, включая лидеров СССР и России, видных деятелей науки, культуры и искусства. Прибавьте к этому многих руководителей зарубежных стран. 

Я пришел на встречу с Чазовым в 9.30 утра. Академик уже начал прием. Чтобы попасть в кабинет руководителя комплекса, нужно пройти через зал заседаний. На стенах — фотографии со знаменитыми пациентами и гостями. Тут же под стеклом государственные награды, в том числе и зарубежные. А сам кабинет — совсем небольшой, меньше секретарского «предбанника». Напротив двери — парадный портрет хозяина в академической мантии работы Ильи Глазунова...

культура: Евгений Иванович, Вы когда-нибудь все свои награды одновременно носили?
Чазов: А зачем? Иногда — звезду Героя Социалистического Труда. И то, как говорится, по большим праздникам или когда бываю приглашен на официальные приемы.

культура: А какая награда особенно дорога? 
Чазов: Честно говоря, не знаю. Никогда не думал об этом. Может быть, первый орден Ленина, который мне вручили после командировки в Египет. Там моим пациентом был президент Египта Гамаль Абдель Насер. При вручении ордена в Кремле мне сказали, что я за две недели сделал больше, чем две дивизии (по сути, Чазов спас жизнь Насеру. — «Культура»). И еще сказали, что за мной охотились спецслужбы стран, конфликтовавших тогда с Египтом. Получилось, что одновременно со своими прямыми обязанностями я еще выполнял и политическую миссию. Я это четко осознал, когда после смерти Насера резко изменился курс нового руководства Египта. Кстати, помимо Насера, мне довелось спасать еще 13 лидеров различных государств.

ИЗ КНИГИ: «В 2008 году моего друга, американского врача Берни Лауна, с которым мы создавали международное движение «Врачи за предотвращение ядерной войны», спросили: «В какой стране, по вашему мнению, лучшее здравоохранение?». Он, не задумываясь, ответил: «На Кубе». Мне было приятно читать это мнение далекого от политики американского врача, потому что в создании этого здравоохранения есть и мой основополагающий вклад. Вот почему мне дороги два кубинских ордена, которыми меня наградили. Они напоминают мне о моей первой работе за границей, о замечательной стране и о тех честных открытых людях…».

культура: Движение «Врачи за предотвращение ядерной войны», которое Вы создавали вместе с американским врачом Берни Лауном, получило Нобелевскую премию мира. Стало быть, Вы нобелиат?
Чазов: Ну, если хотите… (смеется). Лаун, например, так считает. А мне все равно. Единственная польза от этого — что нам, основателям движения, вручили 400 тысяч долларов, которые мы сразу же передали в его фонд.

культура: На одной из фотографий в Вашей приемной Вы сидите за столом с премьер-министром Великобритании Маргарет Тэтчер. Она тоже была Вашей пациенткой?

Чазов: Нет, это я у нее в гостях. Она пригласила меня на чай, когда я по делам был в Лондоне. За чаем я спросил ее: вот вы приватизируете шахты, заводы, а больницы и госпитали нет. Отчего так? И она ответила, что если она их приватизирует, то больше двух недель в кресле премьер-министра не усидит.

культура: Как Вы относитесь к тому, что у нас все больше и больше частных клиник, число платных услуг в медицине растет? Не секрет, что даже за официально бесплатное лечение нужно доплачивать...
Чазов: В моем институте более 70% дорогостоящих операций на сердце проводится за счет государства. Но вообще это проблема не только медицины. Нельзя, чтобы врач получал зарплату ниже прожиточного минимума. Да, сейчас медики стали получать гораздо больше, тем не менее их не хватает. И конкурсы в медицинские вузы падают. Когда я поступал в Киевский мединститут, конкурс был 30 человек на место. Я всегда выступал за то, чтобы медицина в стране была бесплатной. Как в Швеции. Чтобы государство отвечало за здоровье нации. Все это безобразие тянется из 90-х, когда Борис Ельцин с подачи своих советников кинул лозунг «Обогащайтесь, кто как может». А главное, что мы при нем потеряли, — профилактику. В СССР почти все население страны проходило диспансеризацию. Сейчас мы только-только начинаем ее восстанавливать. Ведь не секрет, что чем раньше обнаружишь заболевание, тем проще от него избавиться. 

культура: Кстати, о Ельцине. Он был Вашим пациентом?
Чазов: Я лично его здоровьем не занимался. Знаю только, что годы его президентства отбросили нашу медицину далеко назад. До того, как он стал главой государства, у нас с ним были добрые отношения. Честно говоря, мне его жалко. Период его правления можно сравнить с последними годами Брежнева, только в гораздо худшем варианте. Может быть, виноват и я, отстаивающий необходимость сохранения врачебной тайны, верности принципам Гиппократа… Ведь Ельцин наблюдался в нашем комплексе, и я знал о состоянии его здоровья.

культура: Сколько нужно денег на медицину? Когда Вас поставили руководить здравоохранением СССР, Вы ведь напрямую столкнулись с проблемой недофинансирования отрасли. Как сейчас обстоит дело?
Чазов: Сейчас деньги медицине выделяются приличные. Только ведь, сколько ей ни дай, никогда много не будет. Разработка новых лекарств — вот мы сейчас два новых лекарственных препарата сделали, еще несколько находятся в работе, новые приборы, инструментарий — все это очень дорогое удовольствие.

культура: А что за лекарства? Сердечные? Будут ли они доступны широким слоям?
Чазов: Наш кардиоцентр разработал семь новых лекарственных препаратов. Два из них уже утверждены Минздравом. Один за 15 минут снимает мерцательную аритмию. Над его созданием мы работали 14 лет. Другой показан при тяжелых формах гипертонии. Все наши лекарства будут предоставляться бесплатно в больницах, а в аптеках их не будет. Кстати, Вам известно, что я пять лет потратил на то, чтобы была принята моя программа по борьбе с гипертонией? И мне очень приятно, что нынешнее руководство страны это очень хорошо понимает. И во многом идет нам навстречу.

культура: А как появился ваш комплекс?
Чазов: Благодаря Алексею Николаевичу Косыгину. После того как прошел всесоюзный субботник, он, по моей просьбе, распорядился все заработанные на нем деньги направить на строительство нашего кардиологического комплекса. Аргументировав это тем, что на деньги народа нужно создавать уникальные объекты, достойные народа и служащие ему. Так что именно Косыгину мы обязаны тем, что в нашей стране появились уникальные, известные во всем мире медицинские центры. На строительство нашего было потрачено 28 миллионов рублей. Помню, когда я назвал эту цифру председателю Госплана СССР Байбакову, который с большим удовольствием осмотрел только что построенный объект, тот удивился, что так дешево.

ИЗ КНИГИ: «У Косыгина была одна сторона характера, благодаря которой он выделялся белой вороной на Олимпе власти. Одних она удивляла, других раздражала. Это склонность к простоте жизни. Его дача в Архангельском была самой скромной среди особняков всех членов Политбюро. На отдыхе он никогда не пользовался так называемыми государственными дачами, а проводил отпуск в санаториях, причем питался со всеми обедающими в столовых. Как-то мне позвонил директор санатория и с дрожью в голосе сказал, что Алексей Николаевич, пройдясь по территории санатория и его окрестностям, увидев буйно растущее многотравье, попросил организовать ему возможность провести покос трав. «Как я могу это сделать? Кругом полно отдыхающих из Москвы. Что они скажут, увидев Косыгина с косой». «Сделай все, что он просит, — ответил я. — А в отношении отдыхающих не беспокойся, пусть это будет им примером поведения. Да, и не забудь по старому русскому обычаю принести ему на сенокос кринку холодного молока». Был покос, была и кринка молока, которую с удовольствием выпил Алексей Николаевич».

культура: Какими проблемами ваш Центр занимается сейчас? Работаете на перспективу?
Чазов: Мои проблемы — это создание новых методов лечения, новых лекарств, проблема атеросклероза. Я уже 50 лет занимаюсь проблемой образования бляшек на стенках сосудов. В 1974 году написал книгу о работе мозга и его влиянии на жизненно важные органы человека. Сейчас пришло время возобновить эти исследования. Нужно понять, как две железы, находящиеся в мозге — гипофиз и эпифиз — влияют на работу сердца и сердечно-сосудистую систему. Над этим будет работать мой Центр, и еще мы привлекаем два академических института Москвы и Санкт-Петербурга.

культура: А иностранных ученых?
Чазов: Могу сказать, что многие очень хотят с нами работать. 

культура: Несмотря на санкции из-за событий на Украине?
Чазов: Какие санкции? Наш Центр — ведущий в мире.

культура: Вас с Киевом, где Вы учились, сейчас что-то связывает? 
Чазов: Мои родители там работали с 1944 года. Мама, благодаря которой я стал врачом, во время войны была начальником военного госпиталя, потом ее направили восстанавливать городское здравоохранение. А отец организовывал восстановление городского хозяйства. Но когда я хотел по окончании института потупить в аспирантуру, мне отказали, отдав место национальному кадру. Я не обиделся. Недавно был в Киеве. Там моя дочь читала лекции. И меня пригласили вместе с ней, как члена медицинской академии Украины. Как раз когда майдан только начинался. Я его видел, когда мимо на машине проезжал...

культура: Кого Вы считаете своим учителем?
Чазов: Безвременно ушедшего от нас академика Александра Леонидовича Мясникова.

ИЗ КНИГИ: «Мясников был увлечен живописью и занимался коллекционированием картин. Это хобби знали его друзья — известные художники, но и проходимцы, вернее, мошенники, которые не раз обманывали его, продавая подделки великих мастеров. И.С. Глазунов рассказывал мне, как по просьбе своего заведомого критика написал копию эскиза Врубеля к картине «Демон». Однажды Мясников пригласил его, чтобы продемонстрировать свою коллекцию. Среди картин Глазунов увидел свою копию «Демона» и честно признался Мясникову, что никакой это не Врубель, а его произведение. Подобных скандальных находок у Мясникова, очень эмоционального и доверчивого человека, было немало. И надо же было случиться, что один из мошенников явился к Мясникову, предлагая ему одну из очередных подделок. Произошел тяжелый разговор, скандал, психоэмоциональный стресс и развилась внезапная остановка сердца. К несчастью, дома никого не было…».

культура: Меня поразили страницы Вашей книги о том, как Вас травили Ваши «коллеги»… 
Чазов: Я об этом все написал, не хочу вспоминать…

ИЗ КНИГИ: «Об изменениях в своей жизни я предупредил секретаря партийного комитета. И началась такая травля, что я представить себе не мог. И хотя я никому ни сделал никакого зла, в умах некоторых моих коллег сидела мысль — надо уничижить эту выскочку, эту восходящую звезду в науке. А для этого надо было сделать все, чтобы меня исключили из партии. В те времена это было равносильно самоубийству в плане возможности научного роста… Секретарь райкома комсомола прямо заявила молодой женщине, находящейся на третьем месяце беременности, что они прекратят преследование, если: А — она произведет аборт, Б — оставит меня и забудет навсегда… Исключенную из комсомола, затравленную, ее увезут через месяц в больницу… Но Лидия Викторовна Чазова не сдалась и в конце концов стала профессором, одним из создателей профилактической кардиологии. И плод нашей любви, которого, если следовать указаниям райкома комсомола, могло и не быть, в 34 года защитила докторскую диссертацию, стала член-корреспондентом медицинской академии наук».

Разговор прерывается телефонным звонком. Академика спрашивают, что делать со строительным мусором.

культура: Вам что, и хозяйственными вопросами надоедают? 
Чазов: Ну, я же здесь за все отвечаю. Мы строим новый корпус для ветеранов, будем решать вопросы геронтологии. Об этом нас попросили две ветеранские организации. Тем более что пожилых людей в стране становится все больше.

культура: Как, по-Вашему, на сколько лет рассчитан жизненный ресурс человека?
Чазов: В соответствии с генетическим кодом человек спокойно может прожить здоровым до 110–120 лет. И мы, врачи, сейчас над этим работаем. 

культура: Вы несколько лет руководили 4-м главным управлением Минздрава, о котором в народе сложилось мнение, что в нем «полы паркетные, врачи анкетные»…
Чазов: Это было до меня. Когда я уходил, это был эталон здравоохранения. И не только у нас.

ИЗ КНИГИ: «Однажды при очередной субботней встрече у Андропова в кабинете на Лубянке он определил свое отношение к нашему кадровому вопросу: «Вы правы, в Управлении должны работать и консультировать самые лучшие специалисты, и единственными критериями должны быть высокий профессионализм и порядочность. Конечно, не нужны болтуны, проходимцы и, естественно, антисоветчики, готовые за добрые слова с Запада продать родную мать. И не имеет значения, будут ли это евреи, беспартийные или у них в прошлом были репрессированные родители. И сопротивляйтесь «протекции» высокопоставленных чинов из ЦК, КГБ, министерств, горкомов, если видите недалекого человека и плохого специалиста». 

культура: А как Вы туда попали?
Чазов: Благодаря Брежневу. Сейчас многие не понимают, что это был за человек. Поносят его. А ведь он на фронте получил тяжелую контузию, перенес два инфаркта, работал на износ, куда бы его ни посылали. А сколько сделал, никто сейчас и не помнит. Он был человеком огромной ответственности. Очень активный и с юмором. Так вот, как это было: он предлагает мне возглавить 4-е управление, я не соглашаюсь. Тогда он просит начальника своей охраны позвать милиционера, лучше полковника, чтобы отвезти меня к новому месту службы. Пришлось подчиниться... Я вел Брежнева 16 лет. И только два последних, когда здоровье у него совсем разладилось, вытягивал его... А стать министром здравоохранения СССР меня заставил Горбачев.

культура: Это когда в стране могла начаться эпидемия СПИДа? 
Чазов: Да, тогда очень много сил и денег пришлось потратить на борьбу с этим заболеванием. Создавались новые институты. Но сейчас эта проблема отошла на задний план. Профилактика и пропаганда сделали свое дело — народ стал аккуратней относиться к собственному здоровью.

культура: Могут ли снова появиться неизвестные болезни?
Чазов: На этот вопрос никто не ответит. Ученые, конечно, работают над этой проблемой, есть даже специальные институты. Но это вопрос спецслужб. А вообще, все болезни появляются только тогда, когда существует слабая наука. 

культура: Высокопоставленные пациенты всегда следовали Вашим рекомендациям?
Чазов: Кто как, но в основном слушались.

ИЗ КНИГИ: «У Ворошилова мы обнаружили воспаление легких, но он категорически отказался от госпитализации, и мы были вынуждены проводить лечение в домашних условиях. Удивительный был человек… Прежде всего, удивляла его настороженность. Несмотря на то, что его продолжали охранять, на ночь он запирал спальню и, как говорил прикрепленный, спал, положив пистолет под подушку».

культура: Как Вы, академик, относитесь к реформированию Академии наук? 
Чазов: Довольно сложно. За год-два этот вопрос не решить, давайте подождем лет, скажем, пять, а там будет видно, насколько это правильное решение. А я как был академиком, так им и останусь.

культура: На днях прошла информация, что смертность от сердечно-сосудистых заболеваний по сравнению с прошлым годом снизилась на 10%. В Минздраве это связывают с применением антитабачного закона. Вы согласны?
Чазов: Согласен. Сам я никогда не курил. Да и к алкоголю всегда был равнодушен. Хочу заметить, что наше здравоохранение сейчас находится на подъеме, и благодаря этому смертность в стране сократилась. Мы сейчас фактически вышли по этому показателю на европейский уровень.

культура: Занятия спортом помогают продлевать жизнь?
Чазов: Конечно. Вот я три раза поднимался на Эльбрус.

культура: Я обратил внимание, что в Вашей книге много стихотворных цитат. Кто Ваш любимый поэт?
Чазов: Константин Симонов.

культура: Не могли бы Вы обозначить основные принципы врачевания?
Чазов: Главное — человечность. Это основа медицины. И это мой лозунг. Еще врач обязан понимать, что его пациент, не важно, кто он — член Политбюро или простой человек — не собачка для опытов. Должно быть понимание того, что ты спасаешь человека, понимание, чем он болен и как его лечить. Ну и поиск современных методов диагностики и лечения.