Энергетика классного кино

Алексей КОЛЕНСКИЙ

06.07.2013

Впечатлениями о завершившемся 35-м ММКФ с «Культурой» поделился председатель жюри неигрового конкурса, режиссер одной художественной и четырех документальных лент, лауреат 25 международных фестивалей Сергей ДВОРЦЕВОЙ.

культура: Победитель Основного конкурса ММКФ Эрдем Тепегез («Частицы») и лауреат-документалист Павел Лозиньский («Отец и сын») чем-то схожи. Оба автора предлагают частные, честные и реалистичные истории «невидимых миру слез». Какие впечатления подарил Вам фильм-победитель документальной программы, что определило успех «Отца и сына»?

Дворцевой: Мы отсмотрели семь картин достойного уровня, явного лидера не наблюдалось. Немногие обращаются сегодня к внутренним проблемам личности, большинство коллег смотрят на вещи с концептуальной точки зрения, исходят из глобальных обобщений, пытаются раскрыть мир в его многообразии и собирают смотрибельное кино из историй нескольких персонажей. Никто не объясняет: зачем столько героев? Многообразие содержится в каждом, надо уметь его обнаружить. Удостоенный «Святого Георгия» Павел Лозиньский пристально изучает взаимоотношения отца и сына, находящегося в тени родителя, предъявляющего счет: почему ушел из семьи, зачем хотел воспитать из меня свой клон? Архетипичная, психологически достоверная ситуация.

культура: Зрелищное кино?

Дворцевой: В нем нет spectacular, ничего «театральненького». Оно лишено развлекательности, подкупает глубиной, человечностью и теплотой.

культура: Основные конкуренты «Отца и сына»?

Дворцевой: Американцы. «Гений Мэриан» — про страдающую провалами памяти старушку и «Темная материя любви» — об усыновлении русских сирот. Хорошая, но слишком однозначная картина. Жизнь приемных детей не всегда прекрасна и фильм о них не должен быть пропагандистским.

культура: Что характеризует Московский международный смотр?

Дворцевой: Мне смешно, когда российские журналисты пишут: «Доколе на ММКФ будет слабый конкурс?» И предлагают пригласить из Канна Жиля Жакоба или Тьерри Фремо. Подобно тому, как купили Гуса Хиддинка. Но кино — не футбол. Надо годами взращивать фестиваль и его инфраструктуру — вкладывать средства, воспитывать публику. Наша сила — в специальных программах, в энергетике классного кино.

культура: Какие художественные картины особенно впечатлили?

Дворцевой: «Эли» и «Прикосновение греха». Там нет игры в поддавки, но режиссеры умудряются втянуть в свой мир.

культура: Как-то в интервью Вы заметили: «Никто не хочет знать, что такое реальность». Какое кино желает смотреть современный зритель?

Дворцевой: То, что дают. Все превратилось в большой магазин. И продавцы знают: если товар проваляется на уровне глаз три дня, его следует переложить на нижнюю полку.

культура: Маркетинг побеждает кино?

Дворцевой: Да. Многие не способны считать с экрана изображение. Для большинства фильм — это комикс. Хотят, чтобы все разжевали. Непонятное автоматически стирается из сознания. Количество внимательных зрителей приближается к числу поклонников классической музыки.

культура: Какая главная проблема у отечественного кино?

Дворцевой: У нас его часто путают с плохим театром. Дескать, нечего ждать правды — киношка не похожа на жизнь. Недостоверность прощается по умолчанию.

культура: Такое мнение разделяет большинство продюсеров и зрителей. Критерии качества в России есть?

Дворцевой: Нет. Режиссерам это выгодно — они получают возможность прятаться за формулу «таков мой взгляд». Спрашивают — почему твой фильм не был в Канне? Отвечают — там не любят русских, нас душат, разве вы не знаете? Сегодня все стали артхаусными мастерами, размахивающими фразой «Ах, вы меня не понимаете!».

культура: Над чем Вы сами работаете?

Дворцевой: Готовлюсь снимать художественную драму о среднеазиатской девушке, отказавшейся от новорожденного, затем бросившейся его искать. Зимой, в Москве. В главной роли — Самал Еслямова, сыгравшая в моем последнем фильме «Тюльпан». Абсолютно урбанистическая история.

культура: Ваши работы в России принимают по-разному. Что скажете критикам?

Дворцевой: Ни одной серьезной рецензии на отмеченный в Канне «Тюльпан» я не читал. Наверное, мои картины слишком просты, и нет желания в них разбираться.