Ксения ПОЗДНЯКОВА

29.07.2014

В нем примут участие Billy’s Band, Анна Бутурлина, Даниил Крамер, Анатолий Кролл, Ансамбль солистов фонда Олега Лундстрема, квартет Антона Румянцева и Belsuono. А легендарная фирма «Мелодия» в честь своего 50-летия представит специального гостя — народную артистку России Хиблу Герзмаву.

Одной музыкой фестиваль, правда, не ограничивается: в конце июля из Москвы стартовал автопробег ретромашин, которые прибудут в Коктебель 1 августа. Там пробег перерастет в масштабное действо: на пляже разместятся и выставка автомобилей, и сцена, причем вход для публики будет совершенно свободным. Концертная программа 2 и 3 августа начнется в 17:00 и продлится до позднего вечера. В преддверии крымского опен-эйра корреспондент «Культуры» пообщалась с выдающимися джазовыми музыкантами Даниилом КРАМЕРОМ и Анатолием КРОЛЛОМ.

культура: Какую программу Вы намерены представить в рамках фестиваля «Наш Джаз»?
Крамер: Я привезу в Крым программу, которая является моей визитной карточкой — «Игры в джаз». Но в связи с тем, что на фестиваль приедет замечательная певица Хибла Герзмава, с которой я тесно сотрудничаю, мы также представим совместный проект, который называется «Опера, джаз, блюз».
Кролл: В фестивале примет участие коллектив «Мы из джаза», где я выступаю и как композитор, и как пианист. На сей раз с нами сыграет один из основоположников коллектива — саксофонист Антон Румянцев. На сегодняшний день это звезда не только российского, но и международного уровня. В основе нынешнего репертуара — мое авторское творчество, а также несколько джазовых стандартов в новых аранжировках. Будут и лирические номера, и музыка, которую я написал для кинофильмов Карена Шахназарова «Мы из джаза» и «Зимний вечер в Гаграх».

культура: Чем обусловлен такой выбор?
Крамер: Есть целый комплекс условий, которым объясняется подбор программы. Многое зависит от акустики, аппаратуры, звучания. Огромное значение имеет то, что фестиваль проходит под открытым небом. Воздух и большое скопление народа имеют особое воздействие на музыканта. Особенно на джазового. Ведь мы в первую очередь импровизаторы. Можно сказать, что джазовый музыкант играет так, как слушает его публика. В свое время по этому поводу Арт Блэйки заметил: «Чем горячее вы нам хлопаете, тем лучше мы для вас играем». Лично я делю публику на вампиров и доноров. Для меня лучшая пропорция — когда публика состоит на 70 процентов из доноров и на 30 — из вампиров.
Кролл: Никаких условий организаторы мне не ставили, но, поскольку фестиваль называется «Наш джаз», естественно, подавляющая часть репертуара будет относиться к области российского джаза.

культура: Имеет ли для Вас значение тот факт, что фестиваль проходит в Крыму — в год, когда полуостров вновь стал частью России?
Кролл: Для меня Крым всегда оставался землей с русской душой. Я там бывал и до украинского периода, и во время… При этом я с огромным уважением отношусь к украинской культуре. Более того, был председателем жюри самых крупных джазовых фестивалей на Украине. Мне кажется, музыка должна быть свободна от какой бы то ни было политической подоплеки.
Крамер: Для меня Крым связан с детством. Я объездил его вдоль и поперек. Так что, конечно, рад, что удастся вернуться в родные места, по которым очень скучаю.

культура: Благодаря организаторам форума — НФПП и «Мелодии» — вход на все концерты будет свободным. Это попытка приблизить достаточно элитарное искусство к обычному слушателю?
Кролл: Правильное решение. Многие пытаются навязать джазу некоторую элитарность, даже затворничество, но это глупо и неправильно. Так что, чем ближе и доступнее эта музыка для слушателей, тем лучше. То, что НФПП подставил плечо в проведении фестиваля, делает им честь. И если у организаторов нашлась возможность сделать посещение концертов бесплатным, это прекрасно. Могу сказать только «браво!».
Крамер: Я не считаю джаз элитарным. Но у меня есть на сей счет определенные сомнения. С одной стороны, я рад, что любой может посетить наше мероприятие, с другой — боюсь, не обесценилось бы искусство в глазах слушателей… Во всяком случае, было бы хорошо, если бы публика отдавала себе отчет, какого уровня артисты, включая ту же Хиблу Герзмаву, к ним приехали.

культура: Каково, по-Вашему, лицо российского джаза?
Кролл: Вы затронули болезненный вопрос. В идеале каждая страна, отдав должное мировым джазовым ценностям, должна обрести свое звучание. И хотя этот жанр зародился в Америке, многие страны — вместе с мастерским исполнением американской музыки — успели сформировать собственное лицо. Та же Польша: у них много джазовых интерпретаций Шопена и мелодий с явно польскими интонациями. Или Норвегия: Ян Гарбарек заставил Америку низко поклониться своему творчеству. Российскому джазу еще предстоит обрести свое лицо. В песенной музыке до недавних пор нам это удавалось благодаря Исааку Дунаевскому, Тихону Хренникову, Марку Фрадкину, Яну Френкелю, Никите Богословскому, которые создавали мелодии-шедевры. 

То же самое с джазом. У нас есть полное право на самовыражение. Но ощущение вторичности, которое в нас сидело долгие годы, сделало свое дело. Для начала нам нужно научиться уважать то, что делается в нашей стране. У нас есть успехи, которые признаются во всем мире. Есть и свои звезды. Аншлаги во время фестивалей «Российские звезды мирового джаза», которые я организую в Доме музыки, это доказывают. Давайте перестанем чистить ботинки всему миру и докажем, что мы тоже имеем право гордиться достижениями в области джазовой музыки. Думаю, все это должно стать идеей фестиваля в Коктебеле.
Крамер: За последние двадцать лет уровень российского джаза вырос невероятно. По сравнению с 1980-ми, когда мы плелись далеко в хвосте мирового джаза, сегодня мы стоим на одном профессиональном уровне с европейцами и американцами. Это доказывает огромное количество российских джазовых музыкантов, выступающих за рубежом, становящихся звездами американской и европейской сцены. Что касается российского джаза в целом, сегодня, на мой взгляд, он подошел к концу так называемого периода накопления и вступает в ту полосу, когда появляется собственное лицо. Обусловлено это и развитием русской классической музыки, и нашим национальным фольклором, и уже сложившимся искусством советских лет. Мне очень приятно, что этот процесс пошел, и начались опыты и изыскания — уже не разовые, а массовые. Начинает формироваться то, что лет через пятнадцать можно будет назвать русским джазом без всяких кавычек и экивоков.