Анастасия Романцова: «Философия элегантной сдержанности близка многим женщинам»

Дарья ЕФРЕМОВА

25.05.2016

Расшитые стеклярусом и рукодельным кружевом платья и блузки, оренбургские шали, струящиеся вечерние наряды: фиалка, дикая роза, шампань. Образы, созданные Анастасией Романцовой, настолько естественны в своем утонченном аристократизме, что при взгляде на ее коллекции достраивается картинка: беззаботная усадебная жизнь, семейные обеды, игры в буриме. Продолжая знакомить читателей с творчеством отечественных модельеров, мы побывали в шоу-руме основательницы бренда A LA RUSSE. 

культура: Как сложилась эта удивительная концепция? В одном из интервью Вы говорили, что на момент старта наши дизайнеры не интерпретировали дореволюционный стиль, а Вы вдруг решили пофилософствовать на тему, как одевалась бы девушка, не случись переворота 17-го года. Трудно было бороться со стереотипами, что «все русское» — это шапки-ушанки, красные сарафаны, кички и кокошники?
Романцова: Такие представления существовали, но их удалось сломить довольно быстро. Появление A LA RUSSE совпало с пиком всеобщего увлечения ретро: вновь стало актуальным носить платья, выглядеть подчеркнуто женственно, однако по-настоящему самобытных национальных вещей не существовало. Это отмечали и иностранцы. Помню, когда училась в Высшей школе экономики по специальности «маркетинг в фэшн-индустрии», к нам приехал с лекциями модный критик Годфри Дини. В Москве тогда шла Российская неделя моды, он присутствовал на всех показах и никак не мог понять, где же то русское, чего так ждут в Европе и Америке? 

Вот и мне казалось странным, что практически никто из молодых дизайнеров не обращается к нашей великой истории, к дореволюционному, имперскому, аристократическому стилю, к тому, чем восторгается и что изучает весь мир. Интуиция подсказывала: философия элегантной сдержанности близка многим женщинам. Мы в этом убедились после первого же показа, когда гости подходили и признавались, что нашли то, чего им давно не хватало. 

культура: Ваша аристократия — из разных эпох и эстетических систем. Последняя осенне-зимняя коллекция «Красная площадь. Начало начал» отсылает к временам Ивана Грозного — соболь, камни, геральдика, византийская роскошь. Другие образы напоминают о героинях Чехова и Тургенева, есть бунинские мотивы, а то и толстовские: русский ампир, Наполеоновские войны, великосветские салоны. 
Романцова: «Начало начал» навеяно величественными видами ансамбля Красной площади, узорами сводов Исторического музея, самой атмосферой Древней Руси, которая царит в этих удивительных местах. 

Что касается ампира, то это одна из моих любимых тем, ведь именно после победы 1812 года сложилась мода на все русское. Стиль подкреплялся уважительным отношением к нашей великой державе, традициям. Кстати, в истории моды русский ампир имеет несомненно большую ценность, нежели его европейский аналог. Длинные платья с завышенной линией талии как нельзя лучше подчеркивали достоинства женской фигуры и скрывали «проблемные зоны». Но если говорить о России как о законодателе мод, то, пожалуй, этот период пришелся на начало XX века. 

культура: Кутюрные дома в Париже, созданные представительницами русской знати? 
Романцова: Не только. Хорошо известно имя Надежды Ламановой, поставщика двора Ея Императорского Величества, российского, советского модельера и художника театрального костюма. В 1925 году Ламанова получила Гран-при на международной выставке Art Decoratifs в Париже «за костюм, основанный на народном творчестве». Ее платья произвели фурор, стиль a la russe стал необычайно популярен в Европе. Вообще, наши мастера внесли огромный вклад в развитие моды. Например, знаменитые кружева Коко Шанель — это изобретение Марии Павловны, великой княжны рода Романовых. Именно она познакомила Шанель с нашими вышивальщицами, приехавшими в Париж. С этого начался Дом русской вышивки «Китмир». 

культура: Говорят, в Ваших цехах возрождаются старинные технологии ручной работы. Какими они были? В «Анне Карениной» есть эпизод, когда она идет по перрону, уже в Обираловке, а две девушки перешептываются, настоящие ли у нее кружева. Ваши тоже такие?
Романцова: Конечно. И не только кружева: теневая гладь шелком, шитье стеклярусом, бисером, жемчугом — такая отделка присутствовала в дворянских костюмах, и именно эти традиции мы возрождаем. Это придает вещам не только утонченность, уникальность, изысканность, но также надежность и прочность (декор не осыплется через несколько месяцев). В те времена платья носили не один год, даже передавали по наследству, и при этом вещи сохраняли свой первозданный вид. 

Кроме того, мы стараемся использовать натуральные материалы. Все-таки я за то, чтобы вещь была комфортной и тело могло дышать. Конечно, полностью уйти от синтетики нельзя. Хотя бы потому, что она проще в уходе и лучше сохраняет форму. Например, рубашки и блузы с добавлением полиэстера не так сильно мнутся, их легче гладить. В общем, предпочитаю «золотую середину»: состав тканей — 90–95 процентов натурального волокна и немного синтетического. 

культура: Раз уж мы заговорили об актуальности, как решаете этот вопрос? Платья из ушедшей эпохи — это прекрасно, но сегодня невозможно носить их точные копии. Да и все «луки» A LA RUSSE построены на сочетаниях: шелка-кружева плюс ультрасовременные аксессуары — сандалии-гладиаторы, кожаные подвязки, высокие грубые сапоги. 
Романцова: Естественно, трудно представить себе девушку, которая в длинном, расшитом бисером или жемчугом платье идет на работу. Или же даму за рулем в корсетном наряде с пышной юбкой. Это неудобно, и в ритме современной жизни просто неуместно. Нельзя в точности воссоздать моду прошлого, ее надо адаптировать под нынешнюю реальность. Наша героиня меняется с каждой свежей коллекцией. Постоянно привносится что-то новое. Неизменными остаются аристократизм, скромность, обаяние, женственность и в то же время неподдельная сексуальность. 

культура: Вы говорили, что стиль A LA RUSSE развивается в противовес экстремальным и преходящим капризам современной моды. Какие тренды, на Ваш взгляд, способны изуродовать женщину? 
Романцова: Таких немало. Например, 2015 год запомнился нам «голыми» платьями, в которых мировые знаменитости появлялись на красной дорожке. Думаю, какой бы ни была фигура, в женщине должна оставаться загадка. Зачем же показывать все? Мы используем в своих коллекциях прозрачные ткани: шифон, кружево, органзу. Они придают определенный шарм, ощущение хрупкости, но все хорошо в меру. Можно выглядеть соблазнительно, не обнажаясь полностью. Вообще, нет ничего сексуальнее, чем закрытая зона декольте и открытая шея. Образ нашей клиентки можно описать, пожалуй, так: женственная, элегантная, уверенная в себе, успешная и счастливая. Она знает свои достоинства и умеет их выгодно подчеркнуть нарядами. Предпочитает вечный стиль веяниям сиюминутной моды.

культура: В Вашей одежде можно увидеть популярных актрис, светских дам. А есть ли у Вас что-то более демократичное?
Романцова: Сегодня компания включает в себя два бренда: имиджевый A LA RUSSE Anastasia Romantsova и демократичный ARnouveau. Мы давно хотели придумать универсальную модную линию для прекрасных девушек, живущих в ритме большого города, которые учатся, работают, ездят в командировки, путешествуют, ходят на свидания и при этом всегда выглядят свежо и стильно. Мода, красота и искусство в новом прочтении стали главным посылом при создании ARnouveau. За основу взяли образ Лары из романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго». Она же — современная интерпретация Снегурочки. Этот стиль как нельзя лучше передает рукотворная, воздушная красота русского платка. Оренбургские и павловопосадские шали известны во всем мире. Конечно, мы не могли пройти мимо таких вещей. 

культура: Насколько сложен фэшн-бизнес, как скоро он начинает приносить доход, почему наши дизайнеры никогда не выходят на масс-маркет?
Романцова: Модная индустрия так же непроста, как и любое другое предпринимательство. Только окупается она не быстро. Изначально для такого проекта нужны значительные инвестиции, развитая сеть дистрибуции. Как правило, в России дизайнеры стартуют с небольших вложений, соответственно, получаются дорогие закупки, высокая стоимость разработки моделей, что, собственно, и не дает выйти на глобальный рынок.