Обыкновенная трагедия
27.02.2015
Государственная Третьяковская галерея отмечает 200-летие со дня рождения родоначальника критического реализма в русской живописи. «Павел Федотов. Театр жизни» — горькая панорама нравов общества 1840-х годов.
Профессиональный военный, Федотов еще в детстве проявил тягу к живописи и в 29 лет вышел в отставку, чтобы целиком посвятить себя искусству. Сомнения в правильности подобного выбора, видимо, не оставляли его всю жизнь. Недаром среди работ есть убийственно ироничная: «Старость художника, женившегося без приданого в надежде на свой талант» (1846–1847). Поникший перед мольбертом отец семейства, во внешности которого угадываются черты Федотова. Кругом — грязь, нищета. Мать ругается на сына, укравшего где-то чайник, старшая дочь сбегает с любовником...
Сам живописец-самоучка так и не обзавелся семьей: надо было кормить обедневшую родню. Казалось, судьба к нему вдруг стала благосклонна: благодаря Брюллову, восхитившемуся картинами «Свежий кавалер. Утро чиновника, получившего первый крестик» (1846) и «Разборчивая невеста» (1847), Федотова выдвинули на звание академика. Но настоящей востребованности, несмотря на безусловные удачи вроде «Сватовства майора» (1848), не случилось. Художник так и не смог выбраться из нищеты и буквально сошел с ума.
Ранние картины Федотова — почти карикатуры: недаром их сравнивают с гравюрами Уильяма Хогарта. Ежедневно видевший бедность и отчаяние, он изображал их с невиданной дотошностью. Серия сепий — настоящая человеческая трагедия, особенно «Первое утро обманутого молодого» (1844), на которой брак оборачивается фикцией, кошмаром. Приданое предстает вдруг арендованной мебелью, а новобрачная — к ужасу мужа — оказывается страшной, почти лысой, с торчащими зубами...
В последний период жизни работы стали совсем мрачными. Например, знаменитая «Анкор, еще анкор!» (1851–1852), демонстрирующая бессмысленность бытия: избушка где-то на окраине империи и офицер — от одиночества и безысходности дрессирующий собаку. Впрочем, в поздних картинах это нередко скрашивается другим чувством — меланхолией. Как в знаменитой «Вдовушке» (на выставке можно увидеть три варианта картины), написанной после смерти мужа сестры. Действительность жестока, страшна, имеет неприглядную изнанку. Но, видя молодую женщину, оказавшуюся на пороге новой жизни, мы почему-то чувствуем светлую грусть. Ведь тот, кто стоит перед выбором, может не только упасть, но и взлететь.
