Что смотреть на «Фотобиеннале-2020»

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

16.03.2020


Три лучшие выставки по версии «Культуры»

III Международный месяц фотографии стартовал гала-показом в Мультимедиа Арт Музее. До конца лета организаторы обещают порадовать публику более чем 40 выставками. Если, конечно, не помешает коронавирус: МАММ уже признает, что придется корректировать планы, но пока продолжает работать. На Остоженке можно увидеть работы фотографов, сумевших запечатлеть Zeitgeist — дух времени: от советского классика Эммануила Евзерихина до летописца контркультурной Москвы Игоря Мухина.

Александр Слюсарев. «Геометрия света»  
 
Пожалуй, главная фигура гала-открытия в МАММ: профессиональный лингвист, переводивший Джанни Родари, а также культовый автор отечественной фотографии. Выставка посвящена 10-летию со дня смерти Слюсарева. Представлены снимки разных лет, в основном черно-белые квадратные изображения — предвестники инстаграмного формата. Александр Слюсарев изобрел «плоский пейзаж» — изображение, лишенное линейной, диагональной перспективы. Слыл идейным «формалистом»: отрицал литературоцентричность искусства, особенно фотографии, и стремился всеми силами избежать нарративности. Довольно активный в Сети, автор блога в ЖЖ, он писал на одном из форумов: «В фотографии объектом съемки может быть все, что угодно. Содержание — это всего лишь литературное обеспечение сюжета. С чем всегда и боролся».

Действительно, его снимки не рассказывают историю, подобно прозе, а действуют как хорошая поэзия — погружают в особое, почти медитативное состояние. Слюсарев гениально снимал простые вещи: мог срифмовать стену казенного учреждения — то ли школы, то ли больницы — с трубой отопления, и получалась чистая лирика. И, конечно, виртуозно играл светом и бликами. Позже этот прием стал использовать другой гений фотографии, Георгий Пинхасов. Критики усматривают в лаконичных работах Слюсарева сходство с произведениями художников начала XX века: Пита Мондриана, супрематистов. Однако фотограф никогда не увлекался абстракцией. Изящная линия в центре композиции — всего лишь спинка стула, а источник причудливых пятен света — обычная банка с водой. Мастер, балансировавший на гране быта и вечности, утверждал: «Я снимаю характерные для моего времени вещи, а рассудит само время». 

   Эммануил Евзерихин. Ретроспектива

Классик советской фотографии был официальным летописцем эпохи: снимал масштабные парады, вождей, людей труда. Большая ретроспектива Евзерихина демонстрирует непростую ситуацию, в которой оказался талантливый автор. С одной стороны, в его кадрах ощущается явное влияние Родченко: Эммануил Евзерихин не только использовал фирменные «родченковские» ракурсы, но и с удовольствием снимал композиции из множества повторяющихся деталей — будь то механизмы на насосной станции или столы с читающими людьми в Ленинской библиотеке. Так создавался энергичный визуальный ритм. 

С другой стороны, Евзерихин, обласканный властью, получал лучшие точки съемки и не был свободен в выборе сюжетов и тем. Порой это порождало особую постановочность, которой, по словам Слюсарева, вообще грешила советская фотография. Впрочем, «кухня» любого автора — штука приватная, а у Эммануила Евзерихина, безусловно, достаточно документальных кадров. И если ученики столичной образцовой школы № 9 явно позируют, глядя на зрителя сквозь гигантские счеты, то москвичи, толпящиеся на улице около корзины с цветами, вряд ли замечают человека с фотоаппаратом. А Евзерихин фиксирует приметы времени — от модных береток на женщинах до здания «Известий», еще окруженного невысокими старыми домами. И, конечно, охапки мимоз, которые словно намекают — пришла весна. 

Игорь Мухин. «Наши 1990-е. Время перемен»

Выставка Мухина не случайно открылась в стенах МАММ. Во-первых, фотограф, еще совсем юный, появляется на одном из снимков Слюсарева: мэтр был одним из тех, кто повлиял на молодого автора. Во-вторых, Игорь Мухин снимал многих представителей контркультуры, от Александра Башлачева до Петра Мамонова, и сумел передать дух переломных 1980–1990-х годов. Нынешний проект посвящен именно девяностым, которые в последнее время осмысляются и мифологизируются в массовой культуре. Фотограф предлагает свой взгляд — участника и очевидца. 
 
Москва — а она является полноправной героиней большинства снимков — здесь еще неприкрашенная, бедная, но очаровательная в своей обветшалости. Гламура, ставшего символом нулевых, совсем мало, он милый и провинциальный: блондинки, отправившиеся на «охоту», похожи на принарядившихся работниц ларьков, а не на клубных нимф. Статусные мужчины недалеко ушли: умение красиво завязывать галстук так же труднодостижимо для недавних советских тружеников, как искусство носить костюм. Молодежь, выброшенная в новую реальность, гуляет всю ночь до утра, отрывается на концертах или просто целуется у метро — пока пожилая женщина на заднем плане роется в урне. Что поделаешь: 90-е — время контрастов. 

Мухин составляет из разрозненных лиц — от того же Мамонова до подростков, гуляющих по центру Москвы, — коллективный портрет эпохи. И получается, что это было сложное, бедное, но какое-то бесшабашно счастливое время. Видимо, все дело в вирусе молодости — резистентном к любым внешним несчастьям.

На анонсах фотографии Эммануил Евзерихин / Александр Слюсарев.