15.11.2019
Берменьев редко дает интервью, что по нынешним временам нонсенс, ведь каждый стремится получить хотя бы 15 секунд славы. Впрочем, мастера можно найти в соцсетях. Для многих знаменитостей платформы вроде Facebook или Instagram давно стали собственными СМИ: с их помощью звезды пытаются влиять на то, что о них пишут и говорят.
Сергея Берменьева хотелось бы расспросить о многом. Например, как ему, фотографу с постсоветского пространства, удалось запечатлеть элиту Голливуда? И это не преувеличение: мастеру позировали Джек Николсон, Шэрон Стоун, Аль Пачино, Роберт Де Ниро, Фрэнсис Форд Коппола... Квентин Тарантино, приехавший на Московский кинофестиваль в 2004-м, вместе с Берменьевым отправился в Переделкино: именно там сделаны уникальные кадры — режиссер на могиле обожаемого им Бориса Пастернака. Фотограф признается, что лишь несколько раз нажал на кнопку и потом опустил камеру, — слишком уж личным, даже интимным, выглядел этот момент.
Впрочем, большинство портретов Берменьева сделаны в студии. И многие из них — монохромные: изображения не только звезд театра и кино, но и, например, спортсменов — Юлии Липницкой, Елены Ильиных, Евгения Плющенко, Ольги Вилухиной. Примерно через месяц после Олимпиады в Сочи мэтр запечатлел наших призеров. По собственному признанию, хотел уловить тот «огонь», который еще горел в атлетах, бросивших вызов человеческим возможностям — и победивших.
Слова Сергея Берменьева полны парадоксов. Он называет фотографию всего лишь «хобби», признается в любви к пленке, не стесняется говорить о нежелании снимать отечественную актерскую элиту. И вообще подчеркивает: его интересует не так много людей. Подобная избирательность тоже не характерна для нынешнего века. Как, впрочем, и подбор знаменитостей из мира музыки, театра и кино. Это creme de la creme: среди его моделей нет сиюминутных звездочек. Только те, кто «олдскульным» путем пробивал себе путь к славе, становясь лучшими в профессии, без накруток и лайков.
Главные фигуры нынешней выставки — Иосиф Бродский и Виктор Цой. Казалось бы, совершенно разные — и стилистически, и по масштабу. Тонко чувствующий, философствующий поэт — и рок-музыкант, чьи простые строки били прямо в сердца подростков. Оба, однако, умерли почти одновременно со страной, в которой им всегда было тесно. Бродский не ушел из людской памяти: политические споры утихли, и теперь его произведения живут сами по себе, в рамках искусства. Хиты Цоя, забытые в нулевые, не так давно вернулись: подрастающее поколение открыло для себя ленинградский рок-клуб. Ну и конечно, оба автора навсегда связаны с Петербургом — городом, где им было суждено родиться, но не умереть.