Научился Азам

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

14.06.2019

В галерее ARTSTORY открылась выставка Азама Атаханова «Поэма о смыслах». Картины мастера, окончившего Республиканское художественное училище в Душанбе, а затем московскую Строгановку, поражают самобытностью. При этом пытливый зритель обнаружит отсылки к мировой живописи: от «туркестанского авангарда» до Ренессанса и византийской иконописи. Сам Атаханов рассказывает, что, открывая для себя шедевры, двигался от наших дней вглубь веков:

— Мой учитель в Душанбе, Муриват Бекназаров, однажды показал картины Модильяни и фовистов. Это были слайды — бледные изображения, однако я испытал настоящее потрясение. Во многом благодаря восторгам самого учителя. Его эмоции подтверждали — передо мной великая живопись. Мне было тогда 15 лет. Во время учебы в Москве познакомился с русским авангардом. А оригиналы Модильяни увидел гораздо позже, в Париже. И понял: я вырос, а он так и остался молодым. Очень странное ощущение. Если бы Амедео прожил чуть дольше, наверняка бы эволюционировал. Я хорошо понимал чувства и мысли, которые он воплотил в своих работах. Однако осознавал, что уже перерос их. Потом окунулся в итальянское наследие, в Сиене увидел произведения Дуччо ди Буонинсеньи и был потрясен. Другой автор, который произвел колоссальное впечатление, — Андреа Мантенья. Несколько лет ездил в Италию, учился на их шедеврах. И постепенно пришел к выводу: основы современной европейской живописи заложены в Византии. Все, что сделано потом, от раннего итальянского искусства до авангарда, — часть той грандиозной традиции.

Азам Атаханов признается: главное для него — не изображение или сюжет, а цвет и пространство. То, что порой ошибочно воспринимается как форма, но на самом деле — основа, суть живописи. Форма — это композиция, средство для передачи цвета и пространства: «Яркие краски чрезвычайно важны для древнерусской иконописи, унаследовавшей традиции Византии. Наши мастера вновь вернулись к цвету гораздо позже — в эпоху русского авангарда. А великие советские авторы — Фаворский, Дейнека, Крымов — уже хорошо понимали важность этого вопроса».

Смелые колористические решения наводят на мысли о знаменитой «бригаде» Волкова и художниках Средней Азии 1920–1930-х. Картины Атаханова часто отсылают к детству, проведенному в Таджикистане. Нынешний проект посвящен памяти его матери, Махбубы Атахановой. И одновременно имеют второй пласт — апеллируют к вечности. «Школа в Лучобе» (2014) — не только бытовая сценка в родном кишлаке мастера, но и платоновская Академия, расположившаяся в афинской роще. «Тайная вечеря» (2019) посвящена Книге книг и при этом не противоречит восточной традиции трапезы за дастарханом. На полотне «Благая весть» (2019) изображены таджикские женщины в повседневной одежде; одновременно очевидны библейские коннотации. Впрочем, классики Ренессанса нередко одевали святых в платья своей эпохи. В этом есть высший смысл: показать, что священное не исчезло из грешного мира, что оно актуально здесь и сейчас. К области сакрального отсылает необычное пространство картин Атаханова. От особой перспективы, напоминающей «планетарное» видение Петрова-Водкина, до фигур, словно принадлежащих разным временным пластам. Последний принцип ярко выражен в иконах, где каждое клеймо имеет свой сюжет: цепь событий разворачивается на плоскости доски, рассказывая историю из Священного Писания.

— Для станковых вещей почти не делаю эскизов, — признался художник. — Работаю быстро, хотя бывают исключения. «Тайную вечерю» начал писать в 2011-м, а закончил лишь в этом году. Однако масштабное полотно «Земля-Мать» сделал за полтора-два месяца. Вообще рождение картины — процесс непредсказуемый. Вот, например, триптих: «Проснись, Азам!», «Художники в храме», «Певец». Больше года не мог доделать. Потом поехал в Италию, жил в Бергамо. Гулял по саду, и однажды пришло озарение: понял, как нужно действовать. Закончил вещи на одном дыхании, за полтора месяца. Это было чудо, откровение. А вот монументальные проекты реализовать сложнее. Иногда они вынужденно переходят в станковый формат. Так произошло с «Маэстой», задуманной для роддома в Усть-Лабинске: из-за кризиса строительство здания остановилось.

О перспективах живописи художник говорит уверенно: «Большое заблуждение считать, что она устарела и закончился ее век. Когда смотрю на византийское искусство, поражаюсь выразительности, остроте, актуальности. Это путь, который не имеет временных ограничений, он связан с вечностью. И пока человечество живо, оно будет этим интересоваться».