Замуж за Минотавра

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

23.11.2018

В ГМИИ им. А.С. Пушкина открылась выставка «Пикассо & Хохлова» — центральное художественное событие грядущих «Декабрьских вечеров». В названии проекта заложена главная цель: помочь первой жене Пикассо выйти из его царственной тени, представить ее не помехой для творчества (как относились к русской балерине большинство друзей мэтра), а полноправным соавтором. Ведь муза — что доказал горький опыт Хохловой — подчас более тяжелая и трагичная «работа», чем создание шедевров.  

Всего здесь более 200 экспонатов. Московский смотр стал продолжением французского проекта, впервые экспозицию показали в Париже в 2017 году. Один из организаторов — фонд FABA, возглавляемый внуком Пикассо и Хохловой, Бернаром Руис-Пикассо (интервью с Пикассо-младшим читайте в № 38 от 2 ноября 2018 года). Импульсом послужила фамильная находка: дорожный сундук балерины, сохранивший ее архивы, в том числе около 600 писем. Обнаружилась и любительская киносъемка 1930-х, которую увидят посетители Пушкинского музея. Черно-белые кадры запечатлели жизнерадостную, обаятельную танцовщицу, так не похожую на печальную, меланхоличную героиню полотен Пикассо.

Впрочем, это неудивительно. Как известно, историю пишут победители. Пикассо, менявший женщин, словно перчатки, и оставлявший после себя разбитые сердца, навязал миру свою трактовку событий. Согласно его версии, Ольга была скучной пуританкой с мещанскими взглядами, сковавшая гения по рукам и ногам. О том, в какую клетку попала сама жена, мэтр не распространялся. А ведь достаточно взглянуть на ее портреты: артистка «Русских балетов», чьей стихией была сцена, на большинстве картин и фотографий предстает в совсем не танцевальных, статичных позах. Да, она не стала звездой вроде Тамары Карсавиной или Анны Павловой, но и не слыла посредственностью. Прагматичный Дягилев, ценивший таланты, вряд ли бы стал держать в труппе бездарную танцовщицу. Лишенная балета, а Хохлова вскоре после замужества оставила подмостки, Ольга словно потеряла субъектность. По крайней мере, в глазах мужа: влюбленный, он видел в ней абстрактный «гений чистой красоты», лишенный индивидуальных черт. Ее язык, родина, профессия — все осталось в прошлом. Сложно сказать, устраивал ли саму Хохлову подобный порядок вещей. В любом случае она, как большинство женщин в то время, целиком окунулась в семейную жизнь, «сделав ставку» на отношения с мужем. И, как известно, проиграла.

На выставке представлены картины и документы, показывающие эволюцию их романа. Здесь можно увидеть одно из первых изображений танцовщицы, вышедших из-под кисти живописца, — «Ольга Хохлова в мантилье» (1917). Рядом — знаменитый «Портрет Ольги в кресле» (1918). Отдельный раздел посвящен материнству, где показаны портреты их сына Поля, в том числе в костюмах Арлекина и Пьеро. Постепенно отношения между супругами разладились. «Классический период» в творчестве Пикассо, подсказанный встречей с Ольгой, подошел к концу. Пабло вернулся к формальным экспериментам. Борьбу женского и мужского он воплощал в поединках корриды; все чаще обращался к фигуре Минотавра; рисовал женские тела, деформированные до неузнаваемости. «Большая обнаженная в красном кресле» (1929) демонстрирует, что семейная жизнь прошла точку невозврата, и Хохлова — больше не задумчивая Мадонна, а страшное, почти хтоническое чудовище, готовое поглотить художника. Последняя метафора отчетливо прослеживается в другой картине, «Поцелуй» (1931), где интимная сцена превращается в акт уничтожения, правда, взаимного.

Где в этом проекте голос самой Ольги Хохловой? Увиденная глазами Пикассо, она хранит молчание. Впрочем, тишину нарушают фотографии и архивные документы, в том числе письма ее родственников. Так, теплые строки от брата Николая, примкнувшего к белогвардейцам и бежавшего в Сербию, помогают осознать, как тяжело Хохлова переносила разлуку с родными и страдала от невозможности помочь. А открытка, сделанная мадам Пикассо к Новому, 1951 году, и вовсе вызывает острое сочувствие. На бумагу наклеено 12 вырезанных фотографий: в основном изображения Поля. Здесь же — два портрета супругов, молодых и еще влюбленных, рядом надпись: 1921. И странный снимок самой Ольги — в белом платье и фате — сделанный в 1940-е. Словно она, сломленная Пикассо, так и не смогла вырваться из заколдованного круга, найти интересы за пределами семьи и мечтала лишь о втором шансе для их неудавшегося брака.