Игра в кисти

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

31.10.2018

В Галерее искусств Зураба Церетели открылась выставка произведений Артура Фонвизина «Остановись, мгновение...». Художник, работавший в технике мокрой акварели, не замечал потрясений XX столетия и до конца дней (мастер прожил более 90 лет) оставался верным рыцарем Серебряного века. 

Цирковые наездницы и акробатки, пышные букеты, портреты красавиц-актрис стали для него внутренней эмиграцией, бегством от реальности. Формально входивший в множество объединений — от «Голубой розы» до АХРРа, — он всегда держался особняком. И все же оставался кровно связанным с эстетикой художников «Мира искусства», их прекрасной, но тщетной попыткой спрятаться в выдуманной вселенной. В случае Фонвизина иногда вспоминают медицинский диагноз — в детстве у него обнаружили аутизм. Он долго не разговаривал и лишь в семь лет, после посещения цирка Чинизелли, внезапно обрел голос, а также заинтересовался живописью. Акварелью увлекся в 47 лет (на выставке есть фото автопортрета 1904 года, выполненного еще гуашью). Признание получил только в старости. У него были прекрасные ученицы — в первую очередь талантливейшие Алла Белякова и Вера Яснопольская. Но настоящим продолжателем традиций можно считать, скорее, Анатолия Зверева, маргинала и отщепенца, чьи диковинные женские портреты перекликаются с красавицами Фонвизина.

Нынешняя выставка пытается представить классика в необычном ракурсе. Его связь с искусством рубежа XIX–XX веков хорошо известна. А вот любовь к старым мастерам — Рембрандту и Веласкесу — исследована куда меньше. Сын Сергей вспоминал: «У него был один бог — Веласкес. От Веласкеса он многое взял, глубину, живописность, психологию цвета...». А жена мастера, Наталья Осиповна, говорила: «В Мюнхене, когда А.В. Фонвизин получил за свои картины из Москвы от Михаила Ларионова 300 рублей, несмотря на очень скромное существование, все деньги потратил на громадные репродукции Веласкеса, увесил ими всю свою комнату». Им вторит Алла Белякова: «Он обожал Веласкеса. Без конца копировал портрет инфанты Маргариты, восхищаясь, как просто и легко выписано лицо, как свободно сотворены складки платья, кружева, банты». Местонахождение реплик с работ испанца до сих пор оставалось неизвестным. Организаторы московской экспозиции подготовили сюрприз — «Инфанту Маргариту» (1949): не копию, а творческое переосмысление шедевра Веласкеса «Инфанта Маргарита Австрийская» (1660). Творение Фонвизина демонстрирует ту же трепетность, переливчатость красок, что и произведение испанского гения. На стенде у противоположной стены — веер из кистей, которыми отечественный мастер творил волшебство. Сын Сергей рассказывал: «Отец брал в руку сразу штук двадцать самых разных кистей и стремительно писал, выхватывая из горсти одну за другой. Архитектор Руднев, автор высотки МГУ, позируя ему для портрета, сравнил его с оркестром: «Артур Фонвизин играет на своих кистях, как на инструментах».

На выставке есть работы, которые можно отнести к «обязательной программе», — в основном портреты. Представлены и два образа Аллы Беляковой, в том числе «Последний портрет» ученицы (1962). Преданная последовательница сделала литографии с некоторых вещей мэтра: в экспозицию включены листы с наездницами. А в соседнем зале — акварельный лик Моцарта, созданный Фонвизиным. Еще один ключ к разгадке таланта художника, подброшенный им самим.