Законные музы

Никита КЛИН

08.02.2018

Галерею выразительных женских портретов представил столичный Музей русского импрессионизма. Проект «Жены» вобрал в себя произведения десятков русских авторов, и у каждого — свой, неповторимый образ Прекрасной Дамы.

Творения мастеров объединяет трепетное отношение к модели. Ведь это не посторонний заказчик, а любимая женщина, муза, соратница, единомышленница. Как выясняется на выставке, немало жен художников и сами профессионально занимались искусством. Позируя, они не просто оставляли в веках красоту и молодость, но принимали участие в экспериментах, возможно, ключевых для эволюции автора. А бывало, самоотверженно помогали мужу не потерять себя в трудный период: такая история стоит за шедевром Роберта Фалька. Многим знаком жемчужно-серебристый холст с полуфигурой дамы в кружевной шали, но не все знают, что после долгих сеансов, проходивших зимой у окна, Ангелина Щекин-Кротова слегла с воспалением легких. Фальк тогда был в опале, картины не выставляли, семья остро нуждалась, и жена держалась до последнего, понимая, насколько важно живописцу не оставлять творческих исканий.

Разговор об эволюции русского искусства в период с 1880-х по 1940-е годы сочетается с желанием показать, как менялась социальная роль женщины. Вот портрет супруги Ильи Репина Натальи Нордман. Вспоминая об эксцентричной, по отзывам современников, писательнице, издавшей под псевдонимом Северова «Поваренную книгу для голодающих», обратим внимание не на привычку потчевать шокированных гостей усадьбы «Пенаты» блюдами из сена и прочие жесты убежденной зоозащитницы-вегетарианки, а на борьбу за равноправие женщины и восьмичасовой рабочий день — все то, что мы спустя столетие воспринимаем как должное. Правда, нет уверенности в полном семейном счастье одной из первых отечественных эмансипе.

В целом женская доля нелегка, и семьи художников зачастую подтверждают эту грустную аксиому. Предчувствием беды пронизан прекрасный портрет Ольги Трубниковой еще в роли невесты. Целиком посвятившая себя Валентину Серову и шестерым детям, она безвременно овдовела. Однако и при жизни мужа, крупнейшего из русских художников, была сама скромность. Зато этой женщиной восхищался друг Серова, жизнелюб Константин Коровин, и порой дарил ей драгоценности, браня своего коллегу, что тот не покупает Ольге Федоровне украшений.

Молчаливую печаль Екатерины Барковой, первой жены Александра Осмеркина, а также тоску по прежней жизни, подчеркивают ажурная шаль, наброшенная наподобие мантильи, и столь же «испанский» веер. В тонких чертах сквозит обреченность, и странно узнать, что дама (к слову, племянница Сергея Рахманинова) прожила более 90 лет, оставив воспоминания о своем муже и Маяковском. Кажется, мечты о прошлом проникли и во вполне советский портрет жены Александра Монина «Физкультура — залог здоровья!». Вроде бы румяная спортсменка лишена всякой таинственности, но присмотримся: застывший взор, прическа с буклями, букет пионов за спиной — будто в стиле ретро. И диссонанс — алая футболка, кожаный мяч, гантели и кегли: хотя Ольга Монина в самом деле преподавала физкультуру, автор явно не мог скрыть иронии, возможно, в отношении «раскрепощения» женщины.

Несколько раз на выставке появляются дети, парадоксальным образом не внося умиротворения. Полон затаенной тревоги портрет Юлии Кустодиевой с дочерью Ириной — в момент его создания в 1908 году никто еще не знал о страшной болезни, которая лишит художника возможности двигаться. А решение об операции, спасшей жизнь Кустодиеву и сохранившей ему руки, пришлось принимать самой Юлии, незадолго до этой драмы потерявшей сына. Трагическим чувством проникнута и композиция Паоло Трубецкого «Мать и дитя», где изображены близкие скульптора — жена Элин и уже умерший единственный сын. Правда, для музея появление бронзы — событие отрадное, это одно из недавних пополнений коллекции. 

Среди немногих скульптур в экспозиции выделяется «Весна» — портрет Маргариты Конёнковой, жены «русского Родена». Точеная фигура, нежные черты лица — разве можно узнать в чувственном образе советскую разведчицу? До встречи с Конёнковым ей приписывали романы с Шаляпиным и Рахманиновым, а после замужества и переезда в США, где скульптор прожил 20 лет, — связь с Эйнштейном, через него c Оппенгеймером, и все — ради сведений о разработке в Штатах ядерной бомбы. Под стать ей лишь портрет гражданской жены Александра Дейнеки, Серафимы Лычевой.

Музей пошел на эксперимент и снабдил почти все картины парфюмерными композициями, подобранными к конкретным моделям. Сняв стеклянный колпак с букета цветов рядом с картиной, вы можете вообразить себя в саду или на лугу. А заодно оценить соответствие аромата образу в раме.