26.01.2018
Катков изначально владел «Портретом аббата» (конец 1830-х): произведение передавалось в семье по наследству. Личность изображенного на нем священника до сих пор не установлена. Возможно, это был настоятель лютеранской церкви Святых Петра и Павла на Невском проспекте: известно, что братья Брюлловы занимались возведением и украшением храма.
Другие картины приобретались постепенно. Третьяковская галерея разместила приехавшие полотна в отдельном зале, по соседству с вещами «Великолепного Карла» из собственной экспозиции: таким образом подчеркиваются переклички между работами. Например, в собрании Каткова есть «Автопортрет» 1849 года — повторение хранящейся в ГТГ работы мастера, изобразившего себя больным и изможденным (1848). Исследователи знали о существовании двух копий, выполненных учениками. Вещь, написанная рукой самого Брюллова, стала приятным сюрпризом. В коллекции Каткова имеется еще один «Автопортрет», более ранний — он создан в начале 1830-х. В каталоге Третьяковской галереи, выпущенном к выставке, воспроизведены и другие «селфи» мастера, страдавшего нарциссизмом: от карандашного изображения в мундире ученика Академии художеств до шаржей, нарисованных в зрелом возрасте. Брюллов был красив, о чем хорошо знал: завивал волосы крупными локонами, усиливая сходство с античными изваяниями. Это подтверждают и сохранившиеся дагерротипные снимки. Правда, как свидетельствовали язвительные современники, мэтру не повезло с ростом — живописец выглядел грузным и коренастым. Его ученик Павел Соколов вспоминал: «Карл Павлович Брюллов носил очень высокие каблуки, чтобы казаться повыше, и был очень комичен... [Он] воображал себя неотразимым красавцем и всегда говорил, что в Риме бы его иначе не называли, как «Венерова голова», которая, впрочем, была очень красива и выигрывала от прически, напоминающей прическу Аполлона Бельведерского, но тип общий у него все-таки был немецкого бюргера».
Некоторые портреты созданы в Италии, где художник провел больше десяти лет. Княжна Екатерина Гагарина с младшими сыновьями (1824) позировала на собственной вилле в предместье Рима. Ее старший сын Григорий, ученик Брюллова и его компаньон во время путешествия от Афин до Константинополя и Одессы, оставил интересные мемуары о мастере, включающие в себя и упоминания о картине. Сам Григорий Григорьевич, кстати, выполнил ученическую копию работы — она воспроизведена в каталоге.
Другое итальянское творение Брюллова — портрет великой княгини Елены Павловны (1828–1829). Она позировала в черном платье — в дни траура по скончавшейся свекрови — вдовствующей императрице Марии Федоровне. Похожая вещь (правда, насчет авторства имеются сомнения) хранится в Государственном музейном объединении «Художественная культура Русского Севера» в Архангельске. Кроме того, в Русском музее есть два изображения великой княгини кисти мастера: одно поясное, второе — в полный рост, с дочерью Марией.
Вариант неоконченного «Портрета А.Н. Демидова на коне» (1852) отсылает к другим известным работам мастера, вроде знаменитой «Всадницы» (1832). Герой полотна — Анатолий Демидов, сын богатого промышленника, а также заказчик «Последнего дня Помпеи». Исследователи выяснили, что мэтр трудился над картиной не в одиночку: лицо, фрагменты одежды и саблю завершал Керубино Корньенти, ученик Брюллова.
Наконец, молодая женщина у фортепиано (1838), по мнению исследовательницы Эсфири Ацаркиной, не кто иная, как жена живописца. Павел Соколов писал: «При виде этой очаровательной девушки меня охватило чувство жалости к ней. Она, свеженькая, 18-летняя, как махровый цветок, дышащая жизнью и здоровьем, рядом с обрюзгшим и опухшим от пьянства и разврата [Брюлловым] представляла грустное зрелище. Увлекшись его славой и принуждаемая родителями на «выгодную партию», она находилась в счастливом неведении и принимала за любовь его сладострастные порывы». Впрочем, брак длился недолго: вскоре супруга тайно бежала от художника, ревновавшего ее даже к императору Николаю I, и уехала за границу. Эти и многие другие любопытные факты, связанные с картинами Брюллова, были установлены стараниями исследователей. Однако можно не сомневаться: молчаливые работы хранят еще немало тайн.