Модернизируй это

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

20.12.2017

Московский музей современного искусства на Петровке представил вторую часть проекта «Модернизм без манифеста». Первую презентовали еще осенью: тогда зрители могли ознакомиться с альтернативной историей советской живописи и графики, а также поразмышлять о «встроенности» наших модернистов в западную культуру XX века.

В экспозиции хватало знакомых имен вроде Роберта Фалька, Петра Кончаловского, Аристарха Лентулова, Павла Кузнецова. Открытием стали совсем забытые авторы, например Федор Платов. Теперь вниманию публики предложили художников, в основном связанных с «ленинградской школой» 1920–1950-х: всего около 250 произведений.

Основу обеих выставок составила коллекция Романа Бабичева — огромная, насчитывающая почти 4000 работ. Собиратель, отметивший в этом году 25-летие деятельности, выступил также одним из кураторов. Название проекта выглядит для посвященных почти провокационно:«модернизм без манифеста» (а в минувшем столетии лидеры арт-сообщества обожали формулировать программы) звучит непривычно, почти как нонсенс. С одной стороны, «тихое» неофициальное искусство советской поры вынужденно обходилось без деклараций. В 1930-е художественные эксперименты, начатые десятилетием раньше, прекратились — стартовала борьба с формализмом. С другой стороны, разнородные школы и объединения вряд ли осознавали себя единым течением. Да и можно ли свести вместе учеников Малевича и, например, последователей Филонова?

Выставка подкупает отсутствием жесткого противопоставления неофициального искусства официальному. Это сознательный прием кураторов: подобный подход отличал и первую часть проекта. Здесь нет готовых оценок, скорее, приглашение к совместному размышлению. А также — наблюдению за тем, как принципы «ленинградской школы» преломлялись в творчестве отдельных авторов. В отличие от москвичей жители Северной столицы были традиционно менее темпераментны. Сдержанность, холодная серебристая гамма, интерес к импрессионистам и постимпрессионистам — все это позволяет считать творчество «ленинградцев» отдельным феноменом. Но главное — они ориентировались на достижения наставников вроде Кузьмы Петрова-Водкина. На выставке есть произведения учеников мэтра: например, Татьяны Купервассер, забывшей о призвании художника и занявшейся оформительством, чтобы прокормить семью. В прошлом году ее работы наряду с картинами мастеров круга Петрова-Водкина показывали в Русском музее.

Другой видный автор — Эдуард Криммер, испытавший очевидное влияние Малевича. Театральный декоратор, художник-оформитель детских журналов «Чиж» и «Ёж», руководитель мастерской по конструированию мебели, он прославился главным образом хрупкими произведениями из фарфора, созданными во время работы на ЛФЗ. Картина «Две крестьянки» (1929–1932), написанная явно «по следам» Казимира Малевича, свидетельствует, сколь сильное влияние создатель «Черного квадрата» оказал на универсальный талант Криммера.

Выставка знакомит и с другими полузабытыми персоналиями: учениками Павла Филонова из легендарного объединения «Мастера аналитического искусства», последователями столпа «ленинградской школы» Владимира Лебедева. Экспозиция показывает, что советский «модернистский» ландшафт во многом напоминал западный и в то же время развивался по собственным законам, на которые не всегда влияли внешние условия. В целом для исследователей пока остается много белых пятен. А публике хватит поводов для дискуссий. Манифест, если он так уж нужен, можно сформулировать совместными усилиями.