Вышколенные Парижем

Евгения ЛОГВИНОВА, Санкт-Петербург

06.12.2017

Санкт-Петербургский Музей Фаберже открыл выставку «Модильяни, Сутин и другие легенды Монпарнаса». Более 120 произведений Дерена, Утрилло, Сутина, Вламинка и Кислинга 1904–1928 годов — лишь часть коллекции покровителя парижских художников Йонаса Неттера.

Около 70 лет уникальное собрание, масштабы которого держатся в тайне, хранилось в семье мецената. Без видимых причин из истории искусства оказалось изъято множество ценнейших произведений, что, по словам культуролога Алека Эпштейна, «является исключительно наглядным свидетельством беззащитности творений даже признанных гениев». Лишь в 2012-м коллекция была представлена публике и произвела настоящий фурор.

Имя Неттера многие годы оставалось в тени и практически не упоминалось в изданиях, посвященных Парижской школе. Типичный буржуа, Йонас мог стать профессиональным музыкантом, но предпочел коммерцию. Однако творческой натуре было тесно в мире цифр. Отдушину Неттер обрел в собирательстве. Все свободные средства он вкладывал в художников, в основном — молодых эмигрантов. Роль куратора была отведена маршану Леопольду Зборовски. Многие из подопечных Йонаса, в том числе Амедео Модильяни и Хаим Сутин, были обитателями «Улья», винного павильона, купленного скульптором Альфредом Буше после Всемирной выставки 1900 года. Перенеся на Монпарнас и переоборудовав здание под жилье (правда, без воды и электричества), Буше сдавал 140 тесных ячеек художникам и литераторам. Популярность «Улья» обуславливалась небольшой платой, эквивалентной стоимости двух обедов в дешевой забегаловке.

Атмосфера, царившая в резиденции, была свободна от какой-либо эстетической доктрины и не мешала формироваться индивидуальностям. Здесь в 1910–1930-е, которые нередко называют «веком Монпарнаса», и появилась Парижская школа. Искусствовед Жан-Поль Креспель писал: «Скажите: «Монпарнас!» — и это слово прозвучит заклинанием... И один за другим, словно по волшебству, возникнут обаятельные образы прошлого: вот полуодетый богемный Модильяни неуверенным шагом бредет по бульвару, картинно декламируя стансы из «Новой жизни»; в спецовке и с челкой во весь лоб появится Кислинг (кстати, кисти этого художника принадлежит портрет самого Неттера. — «Культура»)... И вспыхнут всеми своими огнями кафе «Дом» и «Ротонда», и томно польются страстные мелодии антильских танцев «Негритянского бала», и пронзительно грянет джаз зала «Жокей».

В 1915 году Модильяни познакомился с совершенно неприспособленным к жизни Сутиным, зарабатывавшим разгрузкой товарных вагонов, и упросил Зборовски взять его под опеку. В итоге за несколько недель Неттер купил у Сутина десятки работ и назначил ему ежемесячное пособие. Некоторые из этих вещей уже знакомы москвичам — правда, в других редакциях. Так, на ретроспективе в ГМИИ им. А.С. Пушкина представлена «Лестница в Кань», иная версия «Красной лестницы в Кань» из коллекции Неттера. На обеих выставках можно увидеть и сходные натуралистические экзерсисы с освежеванными говяжьими тушами и кроликами.

Судьба оказалась благосклонна к Сутину, который пережил своего друга Модильяни более чем на двадцать лет. Уже в 1923 году нашего художника настигла слава, материальное положение живописца улучшилось. А вот короткая жизнь именитого итальянца прошла в лишениях и бедности. Тяжелые условия, а также склонность к выпивке и гашишу ослабили и без того плохое здоровье. И все же Илья Эренбург призывал: «...если кто-нибудь захочет понять драму Модильяни, пусть он вспомнит не гашиш, а удушающие газы, пусть подумает о растерянной, оцепеневшей Европе, об извилистых путях века, о судьбе любой модели Модильяни...»

Образ Жанны Эбютерн, главной натурщицы и последней возлюбленной итальянского мастера, представлен на выставке тремя портретами, включая «Девочку в желтом платье». Познакомившись с Амедео, юная художница без колебания променяла размеренную буржуазную жизнь на бурный союз с гением. Родив в 1918 году дочь, Эбютерн не прекращала занятий живописью: создавала натюрморты, пейзажи и портреты. 24 января 1920 года Модильяни умер от туберкулеза в возрасте 35 лет. Его спутница покончила с собой спустя два дня. 

Об уровне дарования Жанны говорит представленная в экспозиции картина «Адам и Ева» (1919). На обратной стороне холста обнаружен фрагмент интерьера с пианино.

Неттер, несомненно, был очарован пейзажами Мориса Утрилло. В собрании оказались как ранние работы, так и вещи «Белого периода». Утрилло стал художником благодаря матери, Сюзанне Валандон. Решив излечить сына от алкоголизма, она начала учить его живописи. Совсем не женский стиль характерен для самой Валандон, известной натурщицы Ренуара, Тулуз-Лотрека и Эдгара Дега. В 1920-х «обнаженки» кисти Сюзанны выглядели по-революционному откровенно: многолетний опыт работы моделью очистил ее творчество от всякого ханжества.

Экспозиция, открывшаяся в музее Фаберже, интригует. История представленной на ней коллекции не менее интересна, чем произведения мастеров Парижской школы. Знаковые имена, непростые судьбы художников, а также заявление директора музея Владимира Воронченко о сумме страховки, приближающейся к миллиарду долларов, обеспечит выставке безусловный зрительский успех.



Фото на анонсе: Евгения Логвинова